|
надуть немцев, я
по должности обязан был говорить, что не надеюсь. Но теперь Брестский договор отошел в область истории.
Я
не знаю, вышла ли та брошюра, которую готовил т. Каменев (в ней говорится о Людендорфе), но я знаю, что никто другой, как
Людендорф написал блестящий том своих воспоминаний, где 10 страниц
посвящены брестским переговорам. Когда мы с Каменевым прочли эту главу, то
сказали: вот лучшее оправдание Брестского договора. Он там рассказывает, как их
прижал при брестских переговорах Троцкий и другие, как их обошли и т. д. Тогда же мы признали необходимым, чтобы эти страницы
были переведены и отпечатаны с небольшим предисловием т. Каменева, и
если это до сих пор не сделано, то это образец беспомощности Советской власти.
Затем, возьмем факт такой. Известно, что т. Иоффе, наш посол при германском
правительстве, был выслан из Германии
накануне немецкой революции. После этого не беритесь предсказывать, кто кого надует.
Не будем утверждать, сколько дней будет отделять заключение первого концессионного
договора от первой крупной европейской революции. И поэтому насчет договоров я
утверждаю, что товарищи совершенно не правы. Нам это совершенно не страшно.
В
договоре будет сказано, какие товары они должны иметь и по какой цене. На всякие
боны и заборные книжки мы можем идти. Если они нарушат договор, то в наших руках немедленное его расторжение. Договор есть
гражданская сделка. В вопросе о том, какой должен быть арбитраж и кто
должен решать спор, я до сих пор не разбирался, но сию минуту просмотрю первоначальный
проект договора со шведским обществом.
Здесь говорится так: разногласия решаются...
Тут
пустили в ход академиков, которые постараются пустить в ход юристов. Я помню
слова Бебеля, что юристы — это самые реакционные люди и вместе буржуазные. Конечно, мы можем это как-нибудь исправить, но
ничего страшного тут нет. Если бы это
условие ставили нам концессионеры, то мы можем его принять. Раз договор заключен
точно, что такие-то должны быть
Предыдущая страница ... 191
Следующая страница ... 193
|