|
Крестьяне есть особый класс: как труженики, они враги
капиталистической эксплуатации, но в то же время они собственники. Крестьянин
столетиями воспитывался на том,
что хлеб — его и что он волен его продавать. Это мое право, думает крестьянин, ибо это мой труд, мои пот и кровь. Переделать его
психологию быстро нельзя, это долгий и трудный процесс борьбы. Кто воображает,
что переход к социализму будет таков, что один убедит другого, а другой
— третьего, тот ребенок в лучшем случае, или политический лицемер, а из людей, которые выступают на политической
кафедре, большинство, конечно, относится к последней категории.
Вопрос
стоит таким образом, что крестьянин привык к свободной торговле хлебом. Когда
мы сбросили капиталистические учреждения, оказалось, что есть еще одна сила,
которой держался капитализм, — это сила привычки. Чем решительнее мы сбросили
все учреждения, которые капитализм поддерживали, тем яснее выступила другая
сила, которая капитализм поддерживала, — сила привычки. Учреждение можно при
удаче разбить сразу, привычку никогда, ни
при какой удаче разбить сразу нельзя. Когда мы отдали всю землю
крестьянству, освободили его от помещичьего землевладения, когда сбросили все,
что связывало его, оно продолжает считать "свободой" свободную продажу хлеба и
несвободой — обязательство отдавать по твердой цене излишки хлеба. Что это
такое и как это "отдать", негодует крестьянин, особенно, если притом аппарат еще плох, а он плох потому, что вся буржуазная
интеллигенция на стороне Сухарев-
от
ки . Понятно, что
этот аппарат должен опираться на людей, которые учатся и в лучшем случае, если они добросовестны и преданы делу,
научатся в несколько лет, а до тех пор аппарат будет плох, и иногда
примазываются всякие жулики, которые называют себя коммунистами. Эта опасность
угрожает всякой правящей партии, всякому победоносному
пролетариату, ибо сразу ни сломить сопротивление буржуазии, ни поставить
совершенного аппарата нельзя. Мы знаем прекрасно, что аппарат
Предыдущая страница ... 360
Следующая страница ... 362
|