|
социализме,
который рождается не из фантазии мирного дурачка, называющего себя
социал-демократом, а из реальной действительности, из бешеной, отчаянно
жестокой классовой борьбы. Это — факт. Все нужно принести в жертву, чтобы
спасти существование рабочего. И с этой
точки зрения, когда подходят и нам говорят: "Мы за равенство трудовой
демократии, а вы, коммунисты, вы не даете равенства даже рабочим я крестьянам",
— мы отвечаем: рабочий и крестьянин равны, как труженики, но сытый спекулянт хлебом не равен голодному труженику. Только
поэтому в нашей Конституции и написано, что рабочий и крестьянин неравны.
Вы говорите, что они должны быть равны?
Давайте взвесим, рассчитаем. Возьмите 60 крестьян, 10 рабочих. У 60 крестьян есть излишек хлеба. Они
ходят оборванные, но у них есть хлеб. Возьмем 10 рабочих. После империалистской
войны они оборваны, измучены, у них нет
хлеба, топлива, сырья. Фабрики стоят. Что же, они равны по-вашему? 60
крестьян имеют право решать, а 10 рабочих должны подчиняться? Великий принцип равенства, единства трудовой демократии и
решения большинства!
Так
нам говорят. Мы отвечаем: "Вы шуты гороховые, ибо вы прекраснодушными словами заговариваете и заслоняете вопрос о
голоде".
Мы спрашиваем вас: голодные рабочие в разоренной стране, где фабрики
стоят, имеют ли они право подчиняться решению большинства крестьян, если те не
дают хлебных излишков? Имеют
ли они право взять эти излишки хлеба хоть бы даже насилием, если иначе нельзя? Отвечайте прямо! Тут начинают вилять и
вертеться, когда взят вопрос о
настоящем существе дела.
Во
всех странах промышленность разорена и будет разорена несколько лет, потому что
сжечь фабрики или залить копи — штука легкая, взорвать вагоны, поломать паровозы
— штука легкая, на это всякий дурак, хотя бы он назывался немецким или французским офицером, очень способен, особенно если он
имеет хорошую машину для взрывов, стрельбы и т. д., но восстановлять —
дело очень трудное, на это требуются годы.
Предыдущая страница ... 359
Следующая страница ... 361
|