|
(а речь
идет о демократии, то есть об одной из форм государства) в орудие господства своего класса, эксплуататоров, над
эксплуатируемыми. Поэтому и демократическое государство, пока есть
эксплуататоры, господствующие над большинством эксплуатируемых, неизбежно будет демократией для
эксплуататоров. Государство эксплуатируемых должно коренным образом
отличаться от такого государства, должно быть демократией для эксплуатируемых
и подавлением эксплуататоров, а подавление класса означает неравенство этого класса, изъятие его из
"демократии".
Если рассуждать по-либеральному, то придется
сказать: большинство решает, меньшинство повинуется. Неповинующихся наказывают. Вот и все. Ни о
каком классовом характере государства
вообще, "чистой демократии" в частности, рассуждать не к чему; к делу
это не относится, ибо большинство есть большинство, а меньшинство есть меньшинство. Фунт мяса есть фунт мяса, и баста.
Каутский
рассуждает именно так:
(2) "По
каким бы причинам надо было господству пролетариата принимать и необходимо
принимать такую форму, которая несовместима с демократией?" (стр. 21). Следует
пояснение того, что пролетариат имеет на своей стороне большинство, пояснение весьма обстоятельное и весьма многословное, и с
цитатой из Маркса, и с цифрами голосов в Парижской Коммуне. Вывод:
"Режим, который так сильно коренится в массах, не имеет ни малейшего повода посягать на демократию. Он не всегда
сможет обойтись без насилия, в тех случаях, когда насилие пускается в ход,
чтобы подавить демократию. На насилие
можно отвечать только насилием. Но режим, который знает, что за ним массы,
будет применять насилие лишь для того, чтобы охранять демократию, а не
для того, чтобы уничтожать ее. Он совершил бы прямо-таки самоубийство,
если бы захотел устранить свою самую
надежную основу, всеобщее избирательное право, глубокий источник
могучего морального авторитета" (стр. 22).
Предыдущая страница ... 259
Следующая страница ... 261
|