|
революции. А теперь вы помогаете немецкому империализму, потому что
отдали свои миллионные
богатства, — пушки, снаряды, — а это должен был предсказать всякий, кто видел состояние армии, до боли невероятное.
Мы погибли бы при малейшем наступлении немцев неизбежно и неминуемо, —
это говорил всякий добросовестный человек
с фронта. Мы оказались добычей неприятеля в несколько дней.
Получивши этот урок, мы наш раскол, кризис наш изживем, как ни тяжела
эта болезнь,
потому что нам на помощь придет неизмеримо более верный союзник: всемир-
о
ная революция. Когда нам
говорят о ратификации этого Тильзитского мира , неслыханного мира, более
унизительного, грабительского, чем Брестский, я отвечаю: безусловно, — да. Мы
должны это сделать, ибо мы смотрим с точки зрения масс. Попытка перенесения
тактики октября — ноября внутри одной страны, этого триумфального периода революции, перенесения с помощью нашей
фантазии на ход событий мировой революции — эта попытка обречена на
неудачу. Когда говорят, что передышка — это фантазия, когда газета, называемая
"Коммунист" , — должно быть, от коммуны, — когда
эта газета наполняет столбец за столбцом, пытаясь опровергать теорию передышки,
тогда я говорю: мне много пришлось пережить фракционных столкновений,
расколов, так что я имею большую практику, но должен сказать, что вижу ясно,
что старым способом — фракционных партийных расколов — эта болезнь не будет
излечена, потому что ее излечит жизнь раньше. Жизнь шагает очень быстро. На
этот счет она действует великолепно.
История гонит так быстро ее локомотив, что раньше, чем успеет редакция
"Коммуниста" издать очередной номер, большинство рабочих в Питере начнет разочаровываться
в его идеях, потому что жизнь показывает, что передышка — это факт. Вот сейчас
мы подписываем мир, имеем передышку, мы пользуемся ею для защиты отечества
лучше, — потому что, если бы мы имели войну, мы имели бы ту панически бегущую армию, которую необходимо было бы остановить
и которую наши товарищи оста-
СЕДЬМОЙ ЭКСТРЕННЫЙ СЪЕЗД РКП(б)________________________ 21
новить не
могут и не могли, потому что война сильнее, чем проповеди, чем десять тысяч рассуждений. Если они не поняли объективного
положения, они остановить армию не могут, они ее не остановили бы. Эта
больная армия заражала весь организм, и мы получили
новое неслыханное поражение, новый удар немецкого империализма по революции,
— тяжелый удар, потому что легкомысленно оставили себя без пулеметов под
ударами империализма. Между тем этой передышкой мы воспользуемся, чтобы убедить народ объединяться, сражаться, чтобы
говорить русским рабочим, крестьянам: "Создавайте самодисциплину, дисциплину
строгую, иначе вы будете лежать под пятой немецкого сапога, как лежите сейчас,
как неизбежно будете лежать, пока народ не научится бороться, создавать армию,
способную не бежать, а идти на неслыханные мучения". Это неизбежно
потому, что немецкая революция еще не родилась и нельзя ручаться, что она придет завтра.
Вот почему
теория передышки, которая совсем отвергается потоками статей "Коммуниста", выдвигается самой жизнью. Всякий видит,
что передышка налицо, что всякий пользуется ею. Мы предполагали, что
Петроград будет потерян нами в несколько дней,
когда подходящие к нам немецкие войска находились на расстоянии нескольких переходов от него, а лучшие матросы и путиловцы,
при всем своем великом энтузиазме,
оказывались одни, когда получился неслыханный хаос, паника, заставившая войска
добежать до Гатчины, когда мы переживали то, что брали назад не сданное, причем
это состояло в том, что телеграфист приезжал на станцию, садился за аппарат и
телеграфировал: "Никакого немца нет. Станция занята нами". Через несколько
часов телефонный звонок сообщал мне из
Комиссариата путей сообщения: "Занята следующая станция, мы приближаемся
к Ямбургу. Никакого немца нет. Телеграфист занимает свое место". Вот, что мы
переживали. Вот та реальная история одиннадцатидневной войны . Ее описали нам матросы, путиловцы, которых надо
взять на съезд Советов. Пусть они расскажут
правду.
Предыдущая страница ... 18
Следующая страница ... 22
|