|
тельство
богатства миллионеров ждет немедленная и серьезная кара, — вот когда беднота увидит это и почувствует это, тогда никакие
силы капиталистов и кулаков, никакие силы ворочающего сотнями
миллиардов всемирного финансового капитала не победят народной революции, а, напротив, она победит весь мир, ибо
во всех странах зреет социалистический переворот.
Наша
революция непобедима, если она не будет бояться сама себя, если она вручит всю полноту власти пролетариату, ибо за нами
стоят еще неизмеримо большие, более развитые, более организованные
всемирные силы пролетариата, временно придавленные войной, но не уничтоженные, а, напротив, умноженные ею.
* * *
Бояться, что власть большевиков, то есть власть
пролетариата, которому обеспечена беззаветная поддержка беднейшего крестьянства,
"сметут" господа капиталисты! Какая близорукость, какая позорная боязнь народа,
какое лицемерие! Люди, проявляющие эту боязнь, принадлежат к тому "высшему" (по капиталистической мерке,
а на деле сгнившему) "обществу", которое произносит слово "справедливость",
само не веря в него, по привычке,
как фразу, не вкладывая никакого содержания в него.
Вот
пример:
Г-н Пешехонов — известный полукадет. Более умеренного трудовика,
единомышленника Брешковских и Плехановых, не найти. Более услужливого перед
буржуазией министра не было. Более горячего сторонника "коалиции", соглашения с
капиталистами, не видал мир!
А
вот какие признания вынужден был делать сей господин в своей речи на
"Демократическом" (читай: булыгинском)
совещании, по передаче оборонческих "Известий":
"Есть две
программы. Одна, это — программа групповых притязаний, притязаний классовых и
национальных. Наиболее
УДЕРЖАТ ЛИ БОЛЫТТЕВИКИ ГОСУДАРСТВЕННУЮ
ВЛАСТЬ?_____________ 331
откровенно эту программу
защищают большевики. Но и другим частям демократии вовсе не легко отказаться
от этой программы. Ведь это притязание трудовых масс, притязания обойденных и
угнетенных национальностей. И не так легко поэтому демократии разрывать с
большевиками, отказаться от этих классовых
требований прежде всего от того, что эти требования по существу своему
справедливы. Но эта программа, за которую мы боролись до революции, ради
которой революцию совершали и которую мы при
других условиях очень дружно поддерживали бы все, при данных условиях
представляет громадную опасность. Теперь опасность еще сильнее потому,
что предъявлять эти требования приходится в такой момент, когда удовлетворение
их для государства невозможно. Нужно отстоять сначала целое — государство, его
спасти от гибели и для этого есть только один путь: не удовлетворение
требований, сколько бы справедливыми и
сильными они ни представлялись, а, напротив, ограничения, жертвы, которые необходимо
приносить со всех сторон" ("Известия ЦИК" от 17-го сентября).
Г-н Пешехонов не понимает, что, пока капиталисты у
власти, он отстаивает не целое, а корыстные интересы русского и "союзного" империалистского
капитала. Г-н Пешехонов не понимает, что война перестала бы быть захватной,
империалистской, грабительской только после разрыва с капиталистами, с их тайными
договорами, с их аннексиями
(захватами чужих земель), с их банковыми финансовыми мошенничествами.
Г-н Пешехонов не понимает, что лишь после этого война стала бы, в
случае отказа противника от формально
предложенного ему справедливого мира, оборонительной, справедливой войной.
Г-н Пешехонов не понимает, что обороноспособность страны, свергшей иго
капитала, давшей землю крестьянам, поставившей банки и фабрики под рабочий
контроль, была бы во много раз выше обороноспособности капиталистической
страны.
И главное, г. Пешехонов не понимает, что, будучи
вынужден признать справедливость большевизма, признать, что его требования суть
требования "трудовых масс", т. е. большинства населения, он сдает этим
всю свою позицию, всю позицию всей мелкобуржуазной демократии.
Вот в чем наша сила. Вот почему наше правительство будет
непобедимо: потому, что даже
противники
Предыдущая страница ... 328
Следующая страница ... 332
|