|
Но это был абсолютно вынужденный компромисс, ибо соотношение сил
исключало для нас, на известное время, массовую революционную борьбу, а для
длительной подготовки ее надо
было уметь работать и извнутри такого "хлева". Что такая постановка
вопроса большевиками, как партией, оказалась вполне верной, это доказала
история.
Теперь на очереди вопрос не о
вынужденном, а о добровольном компромиссе.
Наша партия, как и всякая другая политическая партия,
стремится к политическому господству
для себя. Наша цель — диктатура революционного пролетариата. Полгода
революции с необыкновенной яркостью, силой и внушительностью подтвердили правильность и неизбежность такого требования в
интересах именно данной революции, ибо ни демократического мира, ни земли крестьянству, ни полной свободы
(вполне демократической республики)
получить народу иначе нельзя. Ход событий за полгода нашей революции,
борьба классов и партий, развитие кризисов 20—21 апреля, 9—10, 18—19 июня, 3—5
июля, 27—31 августа и доказали, и показали это.
Теперь наступил такой крутой и такой оригинальный поворот
русской революции, что мы
можем, как партия, предложить добровольный компромисс — правда, не буржуазии, нашему прямому и главному классовому
врагу, а нашим ближайшим противникам, "главенствующим"
мелкобуржуазно-демократическим партиям, эсерам и меньшевикам.
Лишь
как исключение, лишь в силу особого положения, которое, очевидно, продержится лишь самое короткое время, мы можем
предложить компромисс этим партиям, и мы должны, мне кажется, сделать это.
Компромиссом является, с нашей стороны, наш возврат к
доиюльскому требованию: вся
власть Советам, ответственное перед Советами правительство из эсеров и меньшевиков.
Теперь, и только теперь, может быть всего в течение нескольких
дней или на одну — две недели, такое правительство могло бы создаться и
упрочиться вполне
Предыдущая страница ... 132
Следующая страница ... 135
|