|
И
Покровский 2-ой старается объяснить — не декламировать, а объяснить, —
почему нужна власти охрана, каковы классовые корни подобного учреждения
(классовые корни "клятвами" и "прощениями" не затрагиваются). "Правительство, —
говорил Покровский 2-ой, — ставшее совершенно чуждым обществу, оно, не имевшее
в обществе никакой опоры, так как оно стало врагом демократии, оно имело в
самом себе только жалкие остатки из вымершего класса дворянства, оно должно
было (курсив наш) окопаться, отделиться и изолироваться от общества — и
вот оно создало охрану... И вот, по мере
роста широкого общественного движения, по мере того, как все широкие слои демократии
захватываются этим движением, растет значение и влияние охраны".
Покровский
2-ой видимо сам чувствовал, что слово "общество" тут не точно, и потому стал
заменять его верным словом: демократия. Во всяком случае он дал — ив
этом его громадная заслуга — попытку объяснения сущности охраны, к
уяснению ее классовых корней, ее связи со всем
государственным устройством.
Если
даже оставить в стороне необузданное и безвкусное фразерство г. Родичева, неужели не очевидно, что постановка вопроса у
Покровского 2-го и у Гегечкори, как небо от земли, отличается от
постановки вопроса у Родичевых? А между тем в постановке вопроса рабочими депутатами существенным было последовательное
применение демократизма, только демократизма. Выяснение глубокой
разницы между демократизмом настоящим и кадетским либерализмом (либерализмом
"общества"), всуе приемлющим имя демократии, есть одна из важнейших задач в III Думе вообще, после периода 1906—1911 гг. в частности, перед
выборами в IV Думу в особенности.
Перейдем к второму запросу, о голоде.
Первым говорил г. Дзюбинский и говорил из рук вон плохо. Не то, чтобы у него не было верных фактов, — нет,
он подобрал факты, безусловно верные, и просто, ясно, правдиво изложил их. Не
то, чтобы у него не было сочувствия
Предыдущая страница ... 106
Следующая страница ... 108
|