|
это продолжается до сих пор. Все это скрывается от публики
русскими махистами, которые ни
единого раза не попытались просто даже сопоставить выходок против материализма Маха, Авенариуса, Петцольдта и К0
с заявлениями в пользу материализма Фейербаха, Маркса, Энгельса, И.
Дицгена.
Но "укрывательство" отношений Маха и Авенариуса к
фидеизму ничему не поможет.
Факты говорят за себя. Никакие усилия в мире не оторвут этих реакционных профессоров от того позорного столба, к которому
пригвоздили их поцелуи Уорда, неок-ритицистов, Шуппе, Шуберта-Зольдерна,
Леклера, прагматистов и т. д. И влияние названных
сейчас лиц, как философов и профессоров, распространенность их идей в "образованной",
т. е. буржуазной, публике, специальная литература, созданная ими, вдесятеро шире и богаче, чем специальная школка Маха и
Авенариуса. Школка служит, кому
надо. Школкой пользуются, как надо.
Позорные
вещи, до которых опустился Луначарский, — не исключение, а порождение эмпириокритицизма, и русского, и немецкого.
Нельзя защищать их "хорошими намерениями" автора, "особым смыслом" его
слов: будь это прямой и обычный, т. е. непосредственно
фидеистический смысл, мы не стали бы и разговаривать с автором, ибо не
нашлось бы, наверное, ни одного марксиста, для которого подобные заявления не
приравнивали бы всецело Анатолия
Луначарского к Петру Струве. Если этого нет (а этого еще нет), то
исключительно потому, что мы видим "особый" смысл и воюем, пока еще есть почва для товарищеской войны. В том-то и позор
заявлений Луначарского, что он мог связать их с своими "хорошими"
намерениями. В том-то и зло его "теории", что она допускает такие средства
или такие выводы в осуществление благих намерений. В том-то и беда, что
"благие" намерения остаются в лучшем случае субъективным делом Карпа,
Петра, Сидора, а общественное значение подобных заявлений безусловно и
неоспоримо, и никакими оговорками и разъяснениями ослаблено быть не может.
Предыдущая страница ... 365
Следующая страница ... 367
|