| ничья
мысль, ничье представление, ничье ощущение, мысль вообще (абсолютная идея, универсальная воля и т. п.), ощущение, как
неопределенный "элемент", "психическое", подставляемое под всю физическую
природу и т. д. и т. п. Между разновидностями философского идеализма
возможны при этом тысячи оттенков, и всегда можно создать тысяча первый
оттенок, и автору такой тысяча первой системки (напр., эмпириомонизма) различие ее от остальных может казаться важным.
С точки зрения материализма эти
различия совершенно несущественны. Существенен исходный пункт. Существенно то,
что попытка мыслить движение без материи протаскивает мысль, оторванную
от материи, а это и есть философский
идеализм.
Поэтому, напр., английский махист Карл Пирсон, наиболее
ясный, последовательный,
враждебный словесным уверткам махист, прямо начинает главу VII своей книги, посвященную "материи", с
параграфа, носящего характерное заглавие: "Все вещи движутся, — но
только в понятии" ("All things move —
but only in
conception"). "По отношению
к области восприятий праздным является вопрос ("it is idle to ask"), что движется и почему оно движется" (р.
243, "The Grammar
of Science" ).
Поэтому
и у Богданова его философские злоключения начались собственно раньше его знакомства с Махом, начались с тех пор, как он
поверил крупному химику и мелкому
философу Оствальду, будто можно мыслить движение без материи. На этом давно прошедшем эпизоде философского развития Богданова
тем уместнее будет остановиться, что нельзя обойти "энергетики"
Оствальда, говоря о связи философского идеализма с некоторыми течениями в новой физике.
"Мы
уже говорили, — писал Богданов в 1899 году, — что XIX веку не удалось окончательно
порешить с вопросом о "неизменной сущности вещей". Сущность эта играет
видную роль даже в мировоззрении наиболее
— стр. 243, "Грамматика науки". Ред.
Предыдущая страница ... 283
Следующая страница ... 285
|