| с точки зрения той
самой кантианской и юмистской "школьной мудрости", которую Вилли не отвергает,
а только подчищает, всякое признание объективной реальности, данной нам в опыте, есть незаконный
"трансцензус".
На ту же дорожку агностицизма сбивается
постоянно из французских писателей разбираемого нами философского направления Анри Пуанкаре, крупный
физик и мелкий философ, ошибки которого П. Юшкевич объявил, разумеется,
последним словом новейшего позитивизма, до
такой степени "новейшего", что даже понадобился еще новый "изм":
эмпириосимволизм. Для Пуанкаре (о воззрениях которого в целом будет речь в главе о новой физике) законы природы суть символы,
условности, которые человек создает
ради "удобства". "Единственная настоящая объективная реальность есть
внутренняя гармония мира", причем объективным Пуанкаре называет
общезначимое, признаваемое большинством людей или всеми , — т. е. чисто
субъективистски уничтожает объективную истину, как все махисты, — и про
"гармонию" категорически заявляет на вопрос,
находится ли она вне нас: "без сомнения нет". Совершенно очевидно, что
новые термины нисколько не изменяют старой-престарой философской линии
агностицизма, ибо суть дела "оригинальной" теории Пуанкаре сводится к
отрицанию (хотя он далеко не последователен) объективной реальности и
объективной закономерности природы. Совершенно естественно поэтому, что в
отличие от русских махистов, принимающих
новые формулировки старых ошибок за новейшие открытия, немецкие кантианцы
приветствовали подобные взгляды, как переход по существенному философскому вопросу на их сторону, на сторону
агностицизма. "Французский математик Анри Пуанкаре, — читаем у кантианца
Филиппа Франка, — защищает ту точку зрения, что многие наиболее общие положения теоретического естествознания (закон
инерции, сохранения энергии и т. п.),
* Henri Poincaré. "La Valeur
de la Science", Paris, 1905, pp. 7, 9 (Анри Пуанкаре. "Ценность науки", Париж, 1905,
стр. 7, 9. Ред.). Есть русский перевод.
Предыдущая страница ... 169
Следующая страница ... 171
|