|
котировала булыгинскую Думу, а народной думы и до сих пор нет... Что же,
признали вы ошибочной свою
тогдашнюю тактику? Нет, вы отвечали бойкотистам, что ваша бу-лыгинско-думская тактика была хороша, но только
революция помешала ей проявиться во всем блеске... Вот теперь,
вспомнивши все это, пишите дальше вашу историю.
"Когда же, после декабрьского восстания, мы стали перед фактом созыва
новой, виттевской Думы, мы предлагали участвовать в первых стадиях выборов,
считаясь с двумя возможностями: либо самый факт
нашего участия вызовет революционный подъем, который сметет виттевскую Думу..."
Постойте,
уважаемый историк, постойте, что это с вами? "Факт нашего участия вызовет революционный
подъем"... Нет, вы, наверное, просто пошутили! Вы всегда обвиняли большевиков
в наивном преувеличении наших сил — и чтобы вы стали серьезно говорить о том,
что революционный подъем — да еще какой: "который сметет"... и т. д., — мог
быть вызван "фактом нашего участия". Нет, конечно, не серьезно.
Итак: "... либо самый факт нашего участия вызовет революционный
подъем, который сметет виттевскую Думу и
призовет к жизни более благоприятное для нас представительное учреждение; либо
же революционный подъем непосредственно не наступит, — и тогда мы не
только будем иметь возможность, тогда мы самым положением вещей будем вынуждены
идти в Думу, как это случилось в Лефортовском районе в Москве".
Позвольте, но об этом втором
"либо" вы, помнится, тогда ничего не говорили?
Да, не говорили, — отвечает
наш историк.
"Правда,
мы в брошюре, изданной объединенной редакцией, заявили, что мы не рекомендуем
выбирать непосредственно в Думу. Но мы сделали это, мы связали себе заранее
руки только ради компромисса, надеясь на
какое-нибудь соглашение с бойкотистами для выработки единой тактики. Это был с
нашей стороны "оппортунизм", именно — сознательное приспособление к
отсталым и близоруким взглядам товарищей-бойкотистов, и в этом мы чистосердечно
каемся".
Предыдущая страница ... 65
Следующая страница ... 68
|