|
браниях, ибо он сам вначале признал, что мы должны бороться до
последней крайности и что мы
можем достигнуть наших ближайших целей только восстанием.
Ясно, что
Парвус запутался. Он воюет против идеи бойкота, он не советует мешать собраниям
и срывать их, а тут же, рядом, советует проникать в собрания силой (это
не значит "срывать"?), превращать их в рабочие собрания (это не значит "мешать"
Петрункевичам и Стаховичам?), обсуждать не думские, а свои,
социал-демократические, революционные
вопросы, которых Петрункевичи обсуждать всерьез не хотят, а рабочие и
сознательные крестьяне очень хотят и непременно будут обсуждать.
Отчего же запутался Парвус? Оттого, что он не понял предмета
спора. Он собрался воевать против идеи бойкота, вообразив, что бойкот значит
простое отстранение, отказ от мысли
использовать избирательные собрания для нашей агитации. Между тем, такой
пассивный бойкот никем даже в легальной печати, не говоря уже о нелегальной, не
проповедуется. Парвус обнаруживает полнейшее незнание русских
политических вопросов, когда он смешивает пассивный и активный бойкот, когда
он, пускаясь рассуждать о бойкоте, ни
единым словом не разбирает второго бойкота.
Мы уже указывали не раз на условное значение
термина "активный бойкот", отмечая, что рабочим нечего бойкотировать Государственную думу, ибо
Государственная дума сама их бойкотирует.
Но действительное содержание этого условного термина мы вполне ясно
определили с самого начала, еще полтора месяца тому назад, когда в № 12
"Пролетария", до выхода закона о Государственной думе, писали: "В противоположность пассивному отстранению, активный бойкот
должен означать удесятерение агитации,
устройство собраний везде и повсюду, утилизацию (использование) избирательных
собраний, хотя бы путем насильственного проникновения в них, устройство демонстраций,
политических забастовок и т. п. и т. д.". И несколько дальше: "Активный бойкот" (мы ставили этот термин в
Предыдущая страница ... 250
Следующая страница ... 252
|