|
в той особенной ее
постановке, какую создают условия сельскохозяйственного производства,
составляет, в моих глазах, главную трудность, которая лежит на пути — в настоящее,
по крайней мере, время — сколько-нибудь широкому проведению принципов
коллективизма или кооперации в сельскохозяйственном предприятии" (II, 265). "Прошлое оставляет в наследие
будущему хлебный вопрос, более страшный и более трудный, чем вопрос
социальный, — вопрос производства, а не распределения" (II, 455) и пр.,
и пр., и пр. Нам нет надобности говорить о научном значении этой "теории", неразрывно
связанной с универсальным законом убывающего плодородия почвы, — после того, как мы разобрали этот закон. А что
критическое заигрывание с мальтузианством привело в своем неизбежном
логическом развитии к самому вульгарному буржуазному апологетизму, —
это засвидетельствовано в приведенных нами выводах г. Булгакова с не оставляющей ничего желать
откровенностью.
В
следующем очерке мы разберем данные некоторых новых источников, указываемых нашими критиками (которые все уши прожужжали
о том, что ортодоксы чураются детализации),
и покажем, что г. Булгаков вообще превращает словечко "перенаселение" в
трафарет, прикладывание которого избавляет его от всякого анализа и в особенности
от анализа классовых противоречий внутри "крестьянства". Теперь же, ограничиваясь
общетеоретической стороной аграрного вопроса, мы должны еще коснуться теории
ренты. "Что касается Маркса, — пишет г. Булгаков, — то в III т. "Капитала", — в том виде, как мы
сейчас его имеем, — он не прибавляет ничего, заслуживающего внимания, к теории
дифференциальной ренты Рикардо" (87). Запомним это "ничего, заслуживающего внимания", и сопоставим с
приговором критика следующее, сделанное им раньше, заявление: "Несмотря
на очевидно отрицательное отношение к этому закону (закону убывающего
плодородия почвы), Маркс усваивает в основных принципах теорию ренты Рикардо,
которая построена на этом законе" (13). Выходит ведь, по г. Бул-
Предыдущая страница ... 107
Следующая страница ... 109
|