| общественных отношений. Это ясно, как ясен
ясный божий день. Спрашивается, может ли "трудовой" крестьянин изменить это отношение? В чем оно
состоит? — В том, что два мелкие
производителя хозяйничают при системе товарного производства, что это
товарное хозяйство раскалывает их "надвое", что оно дает одному капитал, другого заставляет работать "за чужой счет".
Каким же
образом наш трудовой крестьянин изменит это отношение, когда он сам одной ногой стоит на той именно почве, которую и
нужно изменять? как может он понять негодность обособленности и
товарного хозяйства, когда он сам обособлен и хозяйничает на свой риск и
страх, хозяйничает на рынок? когда эти условия жизни порождают в нем "помыслы
и чувства", свойственные тому, кто поодиночке работает на рынок? когда он раздроблен
самыми материальными условиями, величиной и характером своего хозяйства, и в силу этого его противоположность капиталу
настолько еще не развита, что он не может понять, что это именно — капитал,
а не только "пройдохи" да ловкие люди?
Не очевидно ли, что следует обратиться туда, где это же (nota bene ) общественное отношение развито до
конца, где члены этого общественного отношения, являющиеся непосредственными производителями, сами уже
окончательно "дифференцированы" и "отлучены" от буржуазных порядков, где
противоположность уже развита так, что ясна сама собой, где невозможна
уже никакая мечтательная, половинчатая постановка вопроса? И когда непосредственные производители, стоящие в этих передовых
условиях, будут "дифференцированы от жизни" буржуазного общества не только в
факте, но и β своем сознании, — тогда и трудовое крестьянство, поставленное в отсталые, худшие
условия, увидит, "как это делается", и примкнет к своим товарищам по работе "за
чужой счет".
"Когда у нас
говорят о фактах покупки крестьянами земель и объясняют, что крестьянство
покупает землю и в личную соб-
* — заметьте. Ред.
Предыдущая страница ... 387
Следующая страница ... 389
|