|
Опыт
говорит обратное. Не было ни одной задачи из тех, какие мы решали, которая не
потребовала бы от нас повторного решения взяться за нее опять. Потерпевши
поражение, взяться второй раз, все переделать, убедиться, каким образом можно
подойти к решению задачи, не то, чтобы к
окончательно правильному решению, но к решению, по крайней мере,
удовлетворительному, — так мы работали, так надо работать и дальше. Если бы при той перспективе, которая открывается
перед нами, в наших рядах не оказалось бы единодушия, это было бы самым
печальным признаком того, что чрезвычайно
опасный дух уныния поселился в партии. И, наоборот, если мы не будем бояться говорить
даже горькую и тяжелую правду напрямик, мы научимся, непременно и безусловно
научимся побеждать все и всякие трудности.
Нам нужно встать на почву наличных капиталистических
отношений. Испугаемся ли мы
этой задачи? Или скажем, что это задача не коммунистическая? Это значило бы не
понимать революционной борьбы, не понимать характера этой борьбы, самой напряженной
и связанной с самыми крутыми переменами, от которых мы отмахнуться ни в коем случае не можем.
Я
подведу теперь некоторые итоги.
Я коснусь вопроса, который занимает многих. Если мы теперь, осенью
и зимой 1921 года, совершаем еще одно отступление, то когда же эти отступления
кончатся? Такой вопрос прямо или не совсем прямо нам приходится слышать
нередко. Но этот вопрос напоминает мне
подобного же рода вопрос в эпоху Брестского мира. Когда мы заключили Брестский
мир, нас спрашивали: "Если вы уступили германскому империализму то-то и то-то,
то когда же будет уступкам конец и где гарантия, что эти уступки кончатся?
И, делая их, не увеличиваете ли вы опасности положения?". Конечно, мы увеличиваем опасность своего положения, но не надо
забывать основных законов всякой войны. Стихия войны есть опасность. На
войне нет ни одной минуты, когда бы ты не был окружен опасностями. А что такое
диктатура пролетариата? Это есть война, и гораздо более жесто-
Предыдущая страница ... 209
Следующая страница ... 2
|