| в печати эта партия также выражает собою
полную растерянность и полное колебание.
Если бы вы вздумали составить кривую, показывающую, как
эта партия с февраля 1917 г.
— конечно, до раскола эсеров между левым и правым крылом, — если бы вы вздумали составить кривую, показывающую месяц за
месяцем, на чью сторону становилась
эта партия, на сторону ли пролетариата или на сторону буржуазии, если бы за год эту кривую провели, то получилась бы кривая,
нечто в виде скорбного листа, просматривая который, всякий говорил бы себе: а
лихорадка тут удивительная, удивительно
упорная!
В
самом деле, такие постоянные и непрерывные колебания, как эта партия, едва ли какая-либо другая в истории революции проделала.
И вот,
если все эти три основных течения мы возьмем и взглянем на них, то для нас станет ясным, что такая группировка не случайная,
что она полностью подтверждает то, что нам, большевикам, приходилось
указывать в 1915 году еще из-за границы, когда стали приходить первые известия о том, что революция в России
нарастает, что она неизбежна, — и когда нам приходилось давать ответ на
вопросы — в каком положении окажется партия, если еще во время войны события
поставят ее у власти. Нам тогда приходилось говорить: возможно, что революция
одержит решительную победу, это может быть
с точки зрения классовой, если в решающие минуты, в решающих пунктах руководящие
элементы мелкой буржуазии колебнутся в сторону пролетариата ; так буквально и
вышло, так шла и идет сейчас история русской революции. Конечно, из этих колебаний мелкобуржуазных элементов мы ни малейшим
образом не можем почерпнуть никаких оснований для пессимизма, не говоря
уже об отчаянии, — и понятно, что революция в
стране, которая повернула против империалистической войны раньше других
стран, революция в отсталой стране, которую события в значительной степени, благодаря отсталости этой
* См. Сочинения, 5 изд., том 27, стр. 50. Ред.
ЗАСЕДАНИЕ ВЦИК 29 АПРЕЛЯ 1918 г.________________________ 245
страны, поставили,
конечно, на короткое время и, конечно, в частных вопросах, впереди остальных
стран, более передовых, — конечно, эта революция неизбежно осуждена на то, что
она будет переживать моменты самые трудные, самые тяжелые и в ближайшем
будущем самые безотрадные, — что в такие моменты она удержит свой фронт и своих
пособников, что она обойдется без колеблющихся — это было бы совершенно
противоестественно; это значило бы совершенно не считаться с классовым
характером переворота, с природой партий и
политических группировок.
И вот,
если мы посмотрим теперь на сумму политических течений в России с точки зрения
задач момента, с точки зрения того, как ставятся перед нами настоящие очередные и первейшие задачи, задачи организации,
дисциплины, задачи учета и контроля, тут
мы увидим, что нет ни малейшей попытки оценить эту задачу по существу в лагере,
который объединяет "единый
демократический фронт" от Милюкова до Мартова. Нет и не может быть
потому, что там одно злобное желание, — и, чем более злобное, тем более
почетное для нас, — найти какую-либо возможность, или намек, или мечту на
свержение Советской власти — и больше ничего. К сожалению, как раз
представители партии левых эсеров больше
всего выразили, несмотря на громадную преданность революции,
обнаруженную целым рядом членов этой партии, которые проявляли всегда очень
много инициативы и энергии, — они обнаружили как раз колебание по вопросу об
очередных задачах текущего момента в смысле пролетарской дисциплины, учета,
организованности и контроля, — тех задач, которые для социалистов стали
естественными, когда власть была завоевана, когда военные атаки от Керенских и
Красновых до Корниловых, Гегечкори и Алексеевых были отбиты.
Теперь, когда мы впервые вошли в сердцевину хода
революции, речь идет о том, победит
ли пролетарская дисциплина и организованность, или же победит стихия мелкобуржуазных собственников, которая в России
особенно сильна.
Предыдущая страница ... 8
Следующая страница ... 246
|