|
чисто формальными, что надо идти на возможность утраты республики. Они
были полны не отчаяния, а
веры в победу. Звать же к революционной войне и в то же самое время в
официальной резолюции говорить "идти на возможность утраты Советской власти", значит разоблачать себя до конца.
Пруссия и
ряд других стран в начале XIX века, во
время наполеоновских войн, доходили до несравненно, неизмеримо больших
тяжестей и тягот поражения, завоевания, унижения, угнетения завоевателем, чем
Россия 1918 года. И, однако, лучшие люди Пруссии,
когда Наполеон давил их пятой военного сапога во сто раз сильнее, чем смогли теперь задавить нас, не отчаивались, не говорили
о "чисто формальном" значении их
национальных политических учреждений. Они не махали рукой, не поддавались чувству:
"все равно погибать". Они подписывали неизмеримо более тяжкие, зверские,
позорные, угнетательские мирные договоры, чем Брестский, умели выжидать потом,
стойко сносили иго завоевателя, опять воевали, опять падали под гнетом
завоевателя, опять подписывали похабные и похабнейшие мирные договоры, опять
поднимались и освободились в конце
концов (не без использования розни
между более сильными конкурентами-завоевателями).
Почему бы не могла подобная
вещь повториться в нашей истории?
Почему
бы нам впадать в отчаяние и писать резолюции — ей-же-ей, более позорные, чем
самый позорный мир, — резолюции о "становящейся чисто формальною Советской власти"?
Почему тягчайшие военные поражения в борьбе с колоссами
современного империализма не смогут и в России закалить народный характер,
подтянуть самодисциплину, убить бахвальство и фразерство, научить выдержке,
привести массы к правильной тактике
пруссаков, раздавленных Наполеоном: подписывай позорнейшие мирные договоры,
когда не имеешь армии, собирайся с силами и поднимайся потом опять и опять?
Предыдущая страница ... 404
Следующая страница ... 406
|