|
Подменять конкретные вопросы классовой борьбы в момент особого
обострения ее революцией "общими" ссылками на "волю народа" было бы достойно только
самого тупого мелкого буржуа.
В-третьих,
Суханов в приведенном рассуждении приводит один "аргумент", тоже довольно
обычный в обывательской среде. Он ссылается на то, что "все влияние революционной демократии уступлено ею по собственному
желанию". Отсюда как бы выводится, что уступленное "по собственному
желанию" легко и вернуть назад...
Рассуждение никуда не годное. Прежде всего, возврат добровольно
уступленного предполагает "добровольное
согласие" того, кто уступку получил. Отсюда следует, что такое
добровольное согласие имеется налицо. Кто получил "уступку"? Кто
воспользовался "влиянием", уступленным "революционной демократией"?
Крайне
характерно, что этот основной для всякого, не лишенного головы, политика вопрос совсем обойден Сухановым... Ведь в этом же
гвоздь, в этом суть дела: в чьих руках на деле то, что
"добровольно уступила" "революционная" (простите за выражение) "демократия".
Именно эту суть дела Суханов и обходит, как обходят ее все
меньшевики и эсеры, все мелкобуржуазные демократы вообще.
Далее. Может быть, в детской "добровольная уступка"
указывает легкость возврата: если Катя добровольно уступила Маше мячик, то
возможно, что "вернуть" его "вполне легко". Но на политику, на классовую борьбу
переносить эти понятия кроме российского интеллигента не многие решатся.
В политике добровольная уступка "влияния"
доказывает такое бессилие уступающего, такую дряблость, такую бесхарактерность, такую тряпичность,
что "выводить" отсюда, вообще говоря,
можно лишь одно: кто добровольно уступит влияние, тот "достоин", чтобы у него
отняли не только влияние, но и право на существование. Или, другими
словами, факт добровольной уступки влияния, сам по себе, "доказывает" лишь неизбежность того, что получивший это добровольно
уступленное влияние отнимет у уступившего даже его права.
Предыдущая страница ... 124
Следующая страница ... 126
|