|
подобно тому, как в западноевропейских республиках, где на тюрьмах
написано "свобода, равенство
и братство", тюрьмы от этого не перестают быть тюрьмами. Если на фабрике написать слова: "свобода, равенство и
братство", как в Америке, от этого фабрика не перестанет быть каторгой
для рабочих и раем для капиталистов.
Значит, теперь надо думать о дальнейшем, каким образом
добиться, чтобы не только был
вольный труд, — это шаг вперед, но это еще не шаг к охране интересов трудящихся, это шаг к освобождению от помещичьего
хищничества, от эксплуатации помещиков, освобождение от Марковых, от
полиции и т. д., но это не есть шаг к охране интересов трудящихся, потому что
без скота, без орудий, без капитала распоряжаться землей не может бедный,
неимущий крестьянин. Вот почему я отношусь с большим недоверием к вопросу о так называемых двух мерках или
двух нормах, норме трудовой и продовольственной. Я знаю, что об этих нормах в
партиях народнических всегда встречаются рассуждения и пояснения. Я
знаю, что эти партии стоят на точке зрения необходимости установления этих двух норм, этих двух мерок: нормы трудовой,
количества земли, больше которого семья обрабатывать не может, и нормы
продовольственной, количества земли, меньше
которого означало бы уже голод. Я говорю, что к этому вопросу о нормах или
мерках я отношусь с большим недоверием и думаю, что это план чиновничий, от которого пользы не будет, который в
жизнь войти не сможет, хотя бы вы здесь и постановили этот план, В этом
вся суть! План этот не может дать сколько-нибудь
заметного облегчения в положении наемных рабочих и беднейших крестьян, план
этот, если вы даже его признаете, останется на бумаге до тех пор, пока господствует капитализм. План этот не помогает нам
найти верную дорогу для перехода из капитализма в социализм.
Когда говорят об этих двух мерках, об этих двух нормах,
представляют себе дело так,
как будто существует только земля и граждане, как будто бы ничего больше
Предыдущая страница ... 182
Следующая страница ... 184
|