|
чуть не сказал:
собирания почтовых марок) — "отменяет все это": "ценность есть фантом".
Недаром давно уже сказано, что если бы истины математики
задевали интересы людей (интересы классов в их борьбе, вернее), то эти истины
оспаривались бы горячо. Для оспаривания непреоборимых истин экономической науки
требуется совсем, совсем мало
багажу. Вставим, например, словечко, что фантомом является стоимость, как
нечто независимое от цены — и дело в шляпе!
Не беда, что эта вставка абсурдна. Цена есть
проявление закона стоимости. Стоимость есть закон цен, т. е. обобщенное
выражение явления цены. О "независимости" здесь говорить можно лишь для издевательства над наукой, которая
во всех областях знания показывает нам проявление основных законов в кажущемся
хаосе явлений.
Возьмем, например, закон изменения видов и образования высших видов из
низших. Очень дешево было бы объявить фантомом обобщения естествознания,
найденные уже законы (признаваемые всеми, несмотря на тьму кажущихся нарушений
и отступлений в пестроте отдельных казусов), поиски исправлений и дополнений к
ним. В области естественных
наук человека, который сказал бы, что законы явлений естественного мира —
фантом, посадили бы в дом сумасшедших или просто осмеяли. В области наук экономических
человека, щеголяющего так смело... в голом состоянии... охотно назначат профессором, ибо он, действительно, вполне
пригоден для отупления буржуазных сынков.
"Цена есть факт.
Скажем так: цена есть понятие реального менового отношения между обмениваемыми
благами, есть реализованное меновое отношение.
Ценность есть норма. Скажем так: ценность есть понятие идеального, или
должного соотношения между благами в процессе
обмена" (88).
Не правда ли, как характерно для г-на Струве это
небрежное, афишированно-несерьезно
бросаемое замечание "скажем так"? Умышленно-тяжеловесный, кокет-
Предыдущая страница ... 45
Следующая страница ... 47
|