|
ции, но и работающие
(вне организаций) под их контролем оказывались членами партии. В. Засулич вспоминает этот эпизод,
считая его, очевидно, важным. Она пишет:
"... еще
на втором съезде, 10 лет тому назад, меньшевики почувствовали невозможность
упрятать в подпольную организацию всю партию..."
Если
в 1903 году меньшевики почувствовали отвращение к подполью, почему же в 1906
году, в эпоху неизмеримо более "открытой" партии, они сами, имея
преобладание на съезде, отменили принятое ими в 1903 году меньшевистское
постановление и провели большевистское? В. Засулич пишет историю партии
так, что на каждом шагу встречаешь поразительное, невероятное искажение
фактов!
Это
— бесспорный факт, что в 1906 году в Стокгольме меньшевики приняли большевистское определение партии, как суммы
организаций, и если В. Засулич и ее друзья еще раз переменили
свои взгляды, если они свое решение 1906 года считают теперь опять ошибкой, тогда почему бы не сказать этого
прямо? Ведь этому вопросу, вообще говоря, В. Засулич придает, видимо, значение,
ибо она сама подняла его, сама вспомнила 1903 год!
Читатель видит, что нет ничего более
беспомощного и запутанного, чем взгляды ликвидаторов по организационному вопросу. Это — полное отсутствие
взглядов. Это — образец бесхарактерности и метания. В. Засулич сердится,
восклицая: "организационный оппортунизм — глупое слово". Но "сердцем" не
поможешь. Ведь опубликовал же сам Череванин, что в 1907 году на собраниях
меньшевистской фракции в Лондоне отмечен
был "организационный анархизм" у будущих ликвидаторов. И тогда и теперь самые видные из ликвидаторов попадали и попадают
в столь оригинальное положение, что убивали ликвидаторов.
"... Организация
необходима для партии", — пишет В. Засулич. "Но забрать в себя на
сколько-нибудь продолжительное время всю партию и мирно (!) существовать в
одной и той же форме, с одним и тем же уставом" (слушайте!) "она сможет лишь
тогда,
Предыдущая страница ... 30
Следующая страница ... 32
|