|
Остановитесь на этом рассуждении, читатель, и подумайте о различии
лакея обыкновенного от лакея-публициста. Лакей простой — конечно, в массе,
исключая те сознательные элементы, которые
уже стали на классовую точку зрения и ищут выхода из своего лакейского
положения, — наивен, необразован, часто неграмотен и неразвит; ему простительна наивная страсть перебалтывать то,
что всего легче до него доходит, что ему всего понятнее и ближе.
Лакей-публицист — человек "образованный", принятый в лучших гостиных. Он
понимает, что уголовных шантажистов в эмиграции ничтожнейшее число ("десяток-два" на тысячи эмигрантов). Он
понимает даже, что этих шантажистов "направляет, быть может", "искусная
рука" — из чайной Союза русского народа63.
И,
понимая все это, лакей-публицист орудует "по-образованному". О, он умеет заметать
следы и показывать товар лицом! Он не продажный писака черной сотни, ничего
подобного. Он даже "сам" указал, что, может быть, кое-кто
направляет десяток-другой шантажистов, но в
то же время именно об этих шантажистах, скандалах, манки-ровках
переписчиков только и рассказывает!
Нововременская школа для "писателей" "Русской
Мысли" не пропала даром. Нововременец
Суворин хвастался, что никогда не получал субсидий, — он только "сам умел" попадать в тон.
"Русская
Мысль" не получает субсидий — боже упаси! Она только "сама умеет" попадать в тон, приятный для нововременцев и для
тучковских "молодцов".
IV
Да, много тяжелого в эмигрантской среде. В ней, и только в ней,
ставились в годы безвременья и затишья
важнейшие принципиальные вопросы всей русской демократии. В этой среде больше
нужды и нищеты, чем в другой. В ней особенно велик процент самоубийств,
в ней невероятно, чудовищно велик процент людей, все существо которых — один
больной комок
Предыдущая страница ... 88
Следующая страница ... 90
|