|
и в парижской печати на русском языке, лавочник и консьерж-лакей,
разумеется, не замечает. Где
ему видеть, что в этой печати поставлены, например, еще в 1908 году, те самые
вопросы о социальной сущности 3-июньского режима, о классовых корнях новых
течений в демократизме и т. п. , которые много позже, уже, извращеннее нашли
себе дорожку (в урезанном виде) в печать, "охраняемую" усиленной охраной?
Лавочник и лакей, в какие бы "интеллигентские" костюмы ни рядились
имеющие такую душу люди, не в состоянии заметить и понять этих вопросов. Если
этот лакей называется "публицистом"
либерального журнала, то этот "публицист" обойдет полным молчанием
великие идейные вопросы, нигде, кроме Парижа, открыто и ясно не поставленные. Но зато такой "публицист" подробно
расскажет вам то, что отлично знают
в лакейских.
Он расскажет вам, этот благородный кадет в журнале
благороднейшего г. Струве, что
из "квартиры одной очень известной в Париже революционной деятельницы" выдворили
"не без помощи полиции" несчастную эмигрантку-проститутку, — что на балу с
благотворительной целью "безработные" опять устроили скандал, — что переписчик
в одном, известном г. Щепетеву, доме "забрал вперед довольно значительную сумму
денег и затем стал манкировать", — что эмигранты "встают в 12 часов, ложатся во
2-м—3-м ночи, весь день гости, шум, споры, беспорядок".
Обо всем этом лакейский журнал кадета г. Струве расскажет вам
подробно, с иллюстрациями, со смаком, с перцем — ничуть не хуже Меньшикова и
Розанова из "Нового Времени".
"Давай денег, а
то морду побью — в такую недвусмысленно враждебную форму отлились отношения
между верхами и низами эмиграции. Правда, формула эта не получила широкого
распространения, и "крайнее течение низов"
представилось" (так пишет грамотный кадет в журнале г. Струве!) "всего лишь десятком-двумя
весьма сомнительных элементов, быть может, даже направляемых искусной рукой со стороны..."
* См. Сочинения, 5 изд., том 17, стр. 271—284. Ред.
Предыдущая страница ... 87
Следующая страница ... 89
|