|
учащение
митингов и революционных речей, — требование отменить штраф за празднование 1
мая, — знакомое нам по первой русской революции сочетание политической и
экономической стачки, — все это с очевидностью указывает на истинный характер движения, состоящий в революционном подъеме
масс.
Припомним
опыт 1905 года. События показывают нам, что среди рабочих жива традиция революционной
массовой стачки и что рабочие сразу подняли, оживили эту традицию. Невиданный в
мире стачечный подъем 1905 года дал 810 тысяч стачечников в 1-ую и 1277 тысяч в
последнюю четверть года, при сочетании и экономической и политической стачки. По приблизительному подсчету,
ленские забастовки охватили до 300 тысяч рабочих, майские до 400 тысяч,
а забастовки все растут и растут. Каждый номер газет — даже либеральных —
сообщает о том, как разрастается стачечный пожар. Вторая четверть 1912 года
еще не совсем истекла, а уже теперь вырисовывается определенно тот факт, что
начало революционного подъема в 1912 году по размерам стачечного движения не
меньше, а скорее больше, чем то же начало в 1905 году!
Русская революция впервые развила в широких размерах этот пролетарский
метод агитации, встряхивания,
сплочения и вовлечения в борьбу масс. И теперь пролетариат снова и еще более
твердой рукой применяет этот метод. Никакая сила в мире не могла бы осуществить того, что осуществляет этим
методом революционный авангард пролетариата.
Громадная страна с 150-миллионным населением, разбросанным на гигантском
пространстве, раздробленным, придавленным, бесправным, темным, отгороженным от
"зловредных влияний" тучей властей, полиции, шпионов, — эта страна вся приходит
в брожение. Самые отсталые слои и рабочих и крестьян приходят в прямое и косвенное соприкосновение с забастовщиками. На
сцене появляются сразу сотни тысяч революционных агитаторов, влияние которых
бесконечно усиливается тем, что они неразрывно связаны с низами, с массой,
остаются в их рядах, борются за самые насущные нужды всякой рабочей
Предыдущая страница ... 341
Следующая страница ... 343
|