|
касающиеся частностей
либеральной рабочей политики. Все эти "ищущие" стоят на почве именно
либеральной, а не марксистской рабочей политики! Одно дело "искать путей" и
обсуждать их, с точки зрения марксизма, в книгах, журналах и т. п., — другое
дело выступать с определенными ответами в практически руководящих органах.
Возьмем вопрос о "романтизме". Осуждая романтизм, как безнадежно
отжившее "старое", Ник. Николин приводит
пример: "либералу казалось, что он выступает в роли защитника всех
угнетенных, а социалисту, что за ним стоит вся мыслящая и трудовая Россия". Пример относится к непониманию классовой
борьбы, и, конечно, Николин вполне был бы прав, если бы сказал, что
подобный "социалист" — очевидно, народник — на деле вовсе не социалист, а демократ,
облекающий свой демократизм псевдосоциалистической
фразеологией. Но, говоря о романтизме, нельзя обходить господствующее в
наиболее распространенной, именно: либеральной, печати, веховское, т. е.
контрреволюционное, толкование этого термина. Нельзя не восстать против такого
толкования. Нельзя не отметить того "нового", что либерализм создал в России
либеральное веховское направление, от
которого гг. Милюковы отрекаются чисто словесно, чисто дипломатически,
ведя на деле веховскую политику.
Отсюда первостепенной важности и практический вывод: межа
между либерализмом и
демократией должна быть, на основании "нового" опыта первых десяти лет XX века, проведена яснее. "Смешивать либеральную оппозицию с
реакцией", конечно, абсурд, но этого вывода (делаемого Николиным) без вывода,
указанного мной сейчас, решительно
недостаточно.
Вообще,
именно на выводах Ник. Николина сказался его основной грех неопределенности и недоговоренности. Возьмите его первый
вывод: "одинаково вредно как безрассудное увлечение старыми способами
действия, так и резко отрицательное к ним отношение".
Этот вывод, по-моему, не диалектический, а эклектический. Безрассудное безрассудно
и поэтому всегда и безусловно
Предыдущая страница ... 58
Следующая страница ... 60
|