|
жалкую путаницу, смешение
класса, партии и личностей?
Хуже всякого слепого тот, кто
не хочет видеть демократии и ее сил.
Центр
тяжести перводумской эпохи заключался, конечно, не в думских выступлениях. Он заключался во внедумской борьбе классов,
борьбе помещиков-крепостников и их
монархии с народной массой,
рабочими и крестьянами. Революционное движение масс именно в это время
снова стало подниматься: и стачки вообще, и политические стачки, и крестьянские волнения, и военные бунты
грозно поднялись весной и летом 1906 г. Вот почему, господа
кадетские историки, "сферы" колебались: борьба течений внутри царской шайки шла
из-за того, можно ли сразу совершить государственный переворот при данной силе революции или надо еще выждать,
еще поводить за нос буржуазию.
Помещиков (Романова, Столыпина и К0) первая Дума вполне
убедила в том, что мира у них с крестьянской массой и рабочими быть не может.
И это их убеждение соответствовало объективной действительности. Оставалось
решить второстепенный вопрос: когда и как, сразу или постепенно изменить
избирательный закон. Буржуазия колебалась, но все ее поведение — даже кадетской буржуазии —
показывало, что она во сто раз больше боится революции, чем реакции. Поэтому
помещики и соблаговоляли привлекать вождей
буржуазии (Муромцева, Гейдена, Гучкова и К0) к совещаниям, нельзя ли вместе составить министерство. И
буржуазия вся, вплоть до кадетов, шла советоваться с царем, с
погромщиками, с вождями черной сотни о средствах борьбы с революцией, —
но буржуазия с конца 1905 года никогда ни одной своей партии не послала на совещание с вождями революции о том, как
свергнуть самодержавие и монархию.
Вот
основной урок "столыпинского" периода русской истории. Царизм привлекал
буржуазию на совещания, когда революция еще казалась силой — и постепенно отбрасывал прочь, пинком солдатского сапога, всех вождей
буржуазии, сначала Муромцева и Милюкова,
Предыдущая страница ... 331
Следующая страница ... 333
|