|
противоречия
всего общественного и политического уклада России. К сожалению, большинство
участников и действующих лиц кризиса — частью сознательно, частью по
недомыслию, или подчиняясь рутине и традиции — не только не ставят своей целью объяснить кризис, указать его настоящие причины и значение, а, напротив, изо всех сил
затемняют его фразой, фразой и фразой. "Большой день" в III Думе, день прений со Столыпиным, 27
апреля, был большим днем "парламентского" празднословия. Но, как ни неумеренны были потоки фраз самого Столыпина,
его друзей и его противников, а все
же затопить сути дела им не удалось. И чем больше органы ежедневной нашей
печати отвлекают внимание читателя повторением либеральных фраз, деталями и
юридическими формальностями, тем уместнее будет бросить еще раз общий
взгляд на раскрывшуюся 27 апреля картину кризиса.
Основной
мотив речи Столыпина — защита "прав короны" от всякого "умаления". "Значение 87
статьи, — говорил Столыпин, — определяет права короны и не может быть умалено
без создания нежелательного прецедента". Столыпин восстает против "опорочения
права верховной власти применять ст. 87 при чрезвычайных обстоятельствах,
возникших до роспуска палат". "Это право неопровержимо, — заявил Столыпин, —
оно зиждется, основано на жизненных условиях", "Всякое другое толкование этого
права неприемлемо, оно нарушало бы смысл и разум закона, оно сводило бы и право
монарха применять чрезвычайные указы на
нет".
Все это очень ясно и все это не фраза. Вопрос ставится цинично —
"реалистически". Корона и попытки
умаления... Если возникает спор, кому в последнем счете истолковывать
смысл права, то решает этот спор сила. Все это очень ясно и все это не фраза.
Напротив, чистейшей фразой и жонглерством, юридическими
фикциями были "пылкие, горячие, страстные, убежденные" упреки Маклакова: "к
великому сожалению и к великому
стыду" (отчет "Речи" 28 апреля, стр. 4) я услышал-де несколько ссылок на
корону.
Предыдущая страница ... 244
Следующая страница ... 247
|