|
землей крестьянина на помещика), постольку он вступал в обстановку
буржуазных общественных отношений. Но это действительное освобождение
от крепостнических отношений
шло гораздо сложнее, чем народники думали. Борьба сторонников обезземеления и сторонников "наделения" выражала тогда
зачастую лишь борьбу двух крепостнических лагерей, спор о том,
выгоднее ли для помещика иметь арендатора (или "отработочного" крестьянина) вовсе без земли или "с
наделом", т. е. прикрепленного к месту,
привязанного клочком земли, с которого нельзя жить и на котором приходится искать
"заработков" (= идти в кабалу помещику).
И, с другой стороны, несомненно, что, чем больше земли
получили бы крестьяне при освобождении, чем дешевле бы они ее получили, тем
быстрее, шире, свободнее шло бы развитие капитализма в России, тем скорее исчезли бы остатки
крепостнических и кабальных отношений, тем значительнее был бы внутренний
рынок, тем обеспеченнее развитие городов,
промышленности и торговли.
Ошибка народников состояла в том, что они брали вопрос
утопично, абстрактно, вне отношения
к конкретной исторической обстановке. Они объявляли "надел" базой самостоятельного мелкого земледелия: поскольку это
верно, постольку "наделенный землей" крестьянин становился
товаропроизводителем, попадал в условия буржуазные. На деле же
слишком часто "надел" был так мал, так обременен чрезмерными платежами, так
неудачно для крестьянина и "удачно" для помещика отмежеван, что "надельный"
крестьянин неминуемо попадал в положение безысходной кабалы, оставался фактически в крепостнических отношениях, отрабатывал ту
же барщину (под видом аренды за отработки
и т. п.).
Таким
образом, в народничестве таилась двоякая тенденция, которую марксисты и
характеризовали тогда же, говоря о либерально-народнических взглядах,
либерально-народнической оценке и т. д. Поскольку народники прикрашивали
реформу 1861 года, забывая
Предыдущая страница ... 163
Следующая страница ... 165
|