|
лем и Марксом, то
это чистейшая случайность: ну, просто-напросто, не прочитали такой-то
странички в такой-то книжечке, а вовсе не в том дело, чтобы эти "авторитеты" были и остались круглыми невеждами относительно действительного
прогресса философии в XIX веке,
были и остались философскими обскурантами.
Вот
вам рассуждение одного такого обскуранта, ординарнейшего профессора философии в Венском университете, Эрнста Маха:
"Правильность позиции детерминизма или индетерминизма не может быть
доказана. Только законченная
или доказанно невозможная наука могла бы решить этот вопрос. Речь идет тут о
таких предпосылках, которые мы вносим (man heranbringt) в рассмотрение вещей, смотря
по тому, приписываем ли прежним успехам или неудачам исследования более
или менее значительный субъективный вес (subjektives Gewicht). Но во время исследования всякий мыслитель по необходимости
является теоретически детерминистом" ("Познание и заблуждение", 2 нем. изд.,
стр. 282—283).
Разве это не обскурантизм, когда чистая теория заботливо
отгораживается от практики? Когда детерминизм ограничивается областью
"исследования", а в области морали, общественной деятельности, во всех
остальных областях, кроме "исследования", вопрос предоставляется "субъективной"
оценке? В моем кабинете, — говорит ученый педант, — я детерминист, а о том,
чтобы философ заботился о цельном, охватывающем и теорию и практику, миросозерцании, построенном на детерминизме, нет и
речи. Мах говорит пошлости потому, что теоретически вопрос о соотношении
свободы и необходимости совершенно ему
неясен.
"...
Всякое новое открытие вскрывает недостатки нашего знания, обнаруживает до сих
пор незамеченный остаток зависимостей" (283)... Превосходно! Этот "остаток" и есть "вещь в себе", которую наше познание отражает
все глубже? Ничего подобного: "... Таким образом и тот, кто в теории
защищает крайний
Предыдущая страница ... 198
Следующая страница ... 200
|