|
самодеятельности. Чем острее становится борьба между народом и старой
властью, тем невыносимее
положение посредника, тем бессильнее те, кто колеблется. Отсюда — тот унылый тон, которым отмечена приведенная цитата и
все речи кадетов. Отсюда их горькие жалобы на свое собственное бессилие.
Отсюда их вечные попытки свалить на народ
свою слабость, нерешительность, неустойчивость.
Вдумайтесь
хорошенько, какое значение имеет эта боязнь "благородного" буржуазного радикала: как бы Дума не стала игрушкой
народных страстей, игрушкой толпы! Эти
жалкие люди чувствуют, что они не могут быть органом народной страсти, вождем народа,
— и вот свое бессилие, свою отсталость валят они на народ, презрительно называя
его толпой, высокомерно отказываясь от роли "игрушки". А между тем вся та
свобода, которая еще есть в России, завоевана только "толпой", только тем
народом, который самоотверженно шел на улицу, который приносил неисчислимые
жертвы в борьбе, который делами своими
поддержал великий лозунг: смерть или свобода. Все эти выступления народа были выступлением толпы.
Вся новая эра в России завоевана и держится только народной страстью.
А
вы, партия слов о "народной свободе", вы боитесь народной страсти, вы боитесь
толпы. И вы еще смеете обвинять "толпу" в равнодушии! Вы, скептики по природе, скептики во всей своей программе, скептики во
всей своей половинчатой тактике, называете
"скептицизмом" народа его неверие в ваши фразы! Ваш политический кругозор
не выходит из области вопроса: поддержит ли народ Думу?
Мы поворачиваем этот вопрос. Поддерживают ли народ кадеты
в Думе? Или они идут позади народа? Поддержат ли эти скептики народ тогда, когда он
"сделает" то, что он уже делал ради свободы? Или они будут бросать ему палки
под колеса, расхолаживать
его энергию, обвинять его в анархизме и бланкизме, в стихийности безумия и в безумстве стихии?
Но
крестьянская масса и рабочий класс сделают свое дело, презрительно отбросив в
сторону жалкие страхи
Предыдущая страница ... 81
Следующая страница ... 83
|