|
мы все являемся формалистами, ибо, переносясь мыслью к съезду, должны
исходить из его формальных
постановлений. Если же "корень вещей" лежит вне съезда, то где же именно? Действительно, вышло так, что положение
дел в партии получилось хуже, чем незаконное (это очень серьезные
слова), но весь вопрос именно в том, почему же так вышло? виноват ли в этом
съезд, или обстоятельства, воспоследовавшие за съездом? К сожалению, такой постановки вопроса т. Плеханов
не делает.
Теперь я
обращусь к словам т. Мартова. Он утверждает, что со стороны меньшинства нет и
не было нежелания работать вместе. Это неверно. В течение трех месяцев —
сентября, октября и ноября — многие представители меньшинства фактически доказали,
что они не желают вместе работать. В таких случаях бойкотируемой стороне остается
лишь один способ — прибегнуть к договору, к сделке с отстраняющейся от работы "обиженной" оппозицией, ведущей партию к расколу,
потому что самый уже этот факт самоотстранения от совместной работы есть не что
иное, как раскол. Когда люди прямо заявляют, что мы, мол, не хотим с
вами вместе работать, и тем самым на деле доказывают, что "единая организация"
— простая фикция, что она уже, собственно говоря, разрушена, то они выдвигают,
таким образом, если и не убедительный, то, поистине, сокрушительный довод...
Перехожу ко второму возражению т. Мартова — относительно выхода из Совета т.
Ру. Вопрос этот распадается на два отдельных вопроса. В-1-х, законно ли было назначение Ру в члены Совета от
редакции, хотя Ру не был членом редакции?
Я думаю, что законно. (Мартов: "Конечно, законно!".) Прошу занести в протокол замечание Мартова. Во-2-х, сменяемы ли
члены Совета по воле пославших их учреждений? Это вопрос сложный,
который можно толковать и так и этак. Во всяком случае указываю на то, что
Плеханов, оставшийся единственным членом редакции с 1 ноября, не сменил Ру
с должности члена Совета вплоть до 26 ноября, когда были кооптированы Мартов и
К . Ру ушел сам,
Предыдущая страница ... 128
Следующая страница ... 130
|