|
Это, кажется,
главные мысли, высказанные среди собравшихся; остальные (а их было тоже
немало), кажется, и вспоминать нечего.
Итак, кончаю. Собравшись, мы имели в виду что-нибудь сделать для
смягчения злобы настоящего дня; для облегчения
тяжелой участи нашей молодежи — сегодня, а не когда-то там после, и были разбиты,
— и опять молодежь будет иметь право сказать и скажет, что и сегодня, как и
прежде, мирная, солидная русская интеллигенция не может, да и не желает,
оказать ей какую бы то ни было помощь, заступиться за нее, понять ее и
облегчить ее горькую долю. — Раскол между нами и молодежью еще более
увеличится, и она еще дальше уйдет в ряды разной демагогии, протягивающей ей
руки.
Не разбиты мы были тем, что не принята предлагаемая нами
мера обращения к царю; может быть, эта мера и
в самом деле непрактична (хотя, по мне, и она не была рассмотрена), — но
разбиты тем, что всякая возможность какой бы то ни было меры, в пользу
страдающей нашей молодежи, была среди нас уничтожена, мы признались в своем
бессилии и опять остались, как и прежде, в темноте.
Но что же тогда делать?
Умывши руки мимо пройти?
В этой темноте и заключается страшный
непросветный трагизм русской жизни".
Комментировать
эту речь много не доводится. И она принадлежит тоже, видимо, достаточно еще
"жизнерадостному" русскому дворянину, который по мотивам не то доктринерского,
не то шкурного характера благоговеет перед "мирным культурным развитием" "существующего порядка" и негодует
против "революционеров", смешивая
их с "демагогами". Но это негодование, как присмотреться к нему поближе, граничит
с воркотней старого (не по возрасту, а по воззрениям) человека, готового,
пожалуй, признать и хорошее в том, на что он ворчит. Говоря о
"существующем порядке", он не может не оговориться: "если это только можно
назвать порядком". У него немало уже накипело в душе от неурядиц "диктатуры
чиновничества", от "систематического, хронического гонения всего личного и
достойного", он не может не видеть, что все безобразие идет главным образом со стороны администрации, у него хватает
прямоты сознаться в своем бессилии, в неприличии "умывания рук" перед
бедствиями всей страны. Правда, его еще пугает "односторонность"
сочувствия
Предыдущая страница ... 345
Следующая страница ... 347
|