| или
нежелание понять Маркса, когда говорит о крестьянине, исполняющем функции предпринимателя и в качестве такового занимающем
относительно пролетариата место, подобное фабриканту, если Ворошилов бьет при
этом себя в грудь и восклицает: "говорю это смело, ибо чувствую (sic!) под собою твердую почву" ("На славном
посту", стр. 169), — то вы можете быть спокойны: Ворошилов опять безбожно
путает и так же безбожно хвастает. Он "не заметил" в книге Каутского мест,
посвященных ростовщичеству как таковому ("Agrarfrage", S. И, 102—104, особенно 118, 290—292), и ломится изо всех сил в
открытую дверь, крича при этом, как водится, о "доктринерском формализме",
"нравственной черствости" Каутского, "издевательстве над человеческими страданиями" и пр. Что же касается до исполнения
крестьянином функций предпринимателя, то эта удивительно мудреная вещь,
по-видимому, превосходит меру понимания Ворошилова. В следующем очерке
мы попробуем, однако, разъяснить ему ее на самых конкретных примерах.
Если
Ворошилов желает доказать, что он настоящий представитель "интересов труда" и
громит Каутского за "изгнание из рядов пролетариата множества самого доподлинного
рабочего люда" (там же, стр. 167), вроде Lumpenproletariat'a , прислуги, кустаря и т. п., — то знайте,
что Ворошилов путает. Каутский разбирает здесь признаки, выделяющие тот
"современный пролетариат", который создал современное "социал-демократическое
пролетарское движение" ("Agrarfrage",
S. 306), и Ворошиловы не
сделали еще до сих пор такого открытия, чтобы босяки, кустари или прислуга
создали социал-демократическое движение. Упрек же, что Каутский способен
"изгонять" прислугу (начинающую теперь в Германии примыкать к движению),
кустарей и пр. из рядов пролетариата, — показывает только в полном виде всю
беззастенчивость Ворошиловых, которые тем
охотнее проявляют свое дружелюбие к "доподлинному рабочему люду", чем
меньше практического значения
- люмпенпролетариата, босяков. Ред.
Предыдущая страница ... 153
Следующая страница ... 155
|