| эти ошибки, строго различая тот или иной строй
общественно-экономических отношений. "Если сельскохозяйственное производство мелкого крестьянина,
— говорит он, — не вовлечено в область товарного производства, если оно
составляет лишь часть домашнего хозяйства, тогда оно остается также вне
области централизирующих тенденций
современного способа производства. Как бы нерационально ни было его парцелльное
хозяйство, к какой бы растрате сил оно ни вело, он держится за него прочно, — точно так же, как его жена держится за ее убогое
домашнее хозяйство, которое точно так
же дает при громаднейшей затрате рабочей силы бесконечно жалкие результаты, но которое представляет из себя единственную область,
где она не подчинена чужой воле и свободна от эксплуатации" (S. 165). Дело меняется, когда натуральное
хозяйство вытесняется товарным. Крестьянину приходится продавать продукты,
покупать орудия, покупать землю. Покуда крестьянин остается простым
товаропроизводителем, он может
довольствоваться жизненным уровнем наемного рабочего; ему не нужны прибыль
и рента, он может заплатить за землю более высокую плату, чем та, которую мог
бы дать капиталист-предприниматель (S. 166).
Но простое товарное производство вытесняется
капиталистическим производством. Если, например, крестьянин заложил свою
землю, он должен уже добывать и ренту, которая продана кредитору. На этой ступени развития только формально можно считать
крестьянина простым товаропроизводителем. De facto он имеет уже обыкновенно дело с капиталистом —
кредитором, купцом, промышленным предпринимателем, у которого он вынужден
искать "подсобных занятий", т. е. продавать ему свою рабочую силу. На этой
стадии, — а Каутский, повторяем, сопоставляет крупное и мелкое земледелие в
капиталистическом обществе, — возможность "не считать своего труда" означает
для крестьянина лишь одно: надрываться над работой и бесконечно суживать свои
потребности.
— Фактически, на деле. Ред.
Предыдущая страница ... 115
Следующая страница ... 117
|