|
добросовестный экономист, чтобы отрицать этот факт, но... но здесь автор
покидает свое исследование и
вместо "нации" торгового богатства подставляет прямо "нацию" крестьян.
Отбояриваясь от неприятного факта, опровергающего его мелкобуржуазную точку зрения, он забывает даже о том, что сам же
говорил несколько раньше, именно: что "фермеры" и развились из
"крестьян", благодаря развитию торгового богатства. "Первые фермеры, — говорил
Сисмонди, — были простыми пахарями... Они не переставали быть крестьянами... Они не употребляли почти никогда для
совместной работы поденных работников, а только слуг (батраков — des domestiques), избираемых всегда среди им равных, с которыми и обращались, как с равными, ели за одним
столом... составляли один класс крестьян" (I, 221). Все дело сводится, значит, к тому, что эти патриархальные
мужички с своими патриархальными батраками гораздо более по душе автору, и он
просто отворачивается от тех изменений, которые произвел в этих патриархальных отношениях рост "торгового богатства".
Но
Сисмонди нисколько не намерен признаться в этом. Он продолжает думать, что
исследует законы торгового богатства, и, позабыв евои оговорки, утверждает
прямо:
"Итак,
вследствие концентрации имуществ у небольшого числа собственников, внутренний
рынок все более и более сокращается (!), и промышленности все более и более приходится искать сбыта на внешних рынках,
где ей угрожают великие сотрясения" (des grandes révolutions) (I, 361). "Итак, внутренний рынок не может
расширяться иначе, как при расширении национального благосостояния" (I, 362). Сисмонди имеет в виду народное
благосостояние, ибо он сейчас только признавал возможность "национального" благосостояния при фермерстве.
Как
видит читатель, наши экономисты-народники говорят слово в слово то же самое.
Сисмонди
возвращается к этому вопросу еще раз в конце сочинения, в VII книге: "О населении", в
Предыдущая страница ... 127
Следующая страница ... 129
|