|
порождал,
а отчасти и теперь порождает, такое положение трудящегося, при котором
крестьянин, не будучи в состоянии прокармливать себя землей и нести с нее
повинности в пользу помещика (а он их и посейчас несет), вынужден был
прибегать к "сторонним заработкам", носившим сначала, в доброе старое время,
форму либо самостоятельного промыслового труда (например, извоз), либо
несамостоятельного, но оплачиваемого
сравнительно сносно вследствие крайне слабого развития промыслов. Это состояние
обеспечивало некоторое, сравнительно с теперешним, благосостояние крестьянства, благосостояние крепостного люда, мирно
прозябавшего под сенью ста тысяч благородных полицеймейстеров и
нарождающихся собирателей земли русской, — буржуа.
И вот "друзья народа" идеализируют этот строй, отбрасывая
просто-напросто его темные стороны, мечтают о нем, — "мечтают" потому, что его
давным-давно нет уже в действительности, он давным-давно разрушен капитализмом,
породившим массовую экспроприацию
земледельческого крестьянства и превратившим прежние "заработки" в самую
разнузданную эксплуатацию в избытке предлагающихся рабочих "рук".
Наши рыцари мещанства хотят именно сохранения "связи" крестьянина с
землей, но не хотят
крепостного права, которое одно только обеспечивало эту связь и которое было сломлено только товарным хозяйством и
капитализмом, сделавшим эту связь невозможной. Они хотят заработков на стороне, которые бы не отрывали
крестьянина от земли, которые бы — при работе на рынок — не порождали
конкуренции, не создавали капитала и не порабощали ему массы населения. Верные
субъективному методу в социологии, они хотят "взять" хорошее и оттуда и
отсюда, — но на деле, разумеется, это ребячье желание ведет только к
реакционной мечтательности, игнорирующей действительность, ведет к неумению
понять и утилизировать действительно прогрессивные, революционные стороны новых
порядков и к сочувствию мероприятиям, увекове-
Предыдущая страница ... 247
Следующая страница ... 249
|