|
Не подлежит
никакому сомнению, что в общем и среднем 24 типические хозяйства выше
поуездного типа крестьянского хозяйства. Но если мы вместо этих
нуть подачку народникам. Это странное соединение (mésalliance) восточной патриархальной опеки (oriental paternalism) с каким-то уродливым
государственно-социалистическим прогибиционизмом едва ли не вызовет оппозиции именно тех, кого хотят
облагодетельствовать. Так как процесс разложения деревни идет, очевидно,
изнутри ее, а не извне, — то неотчуждаемость крестьянской земли будет
равносильна просто-напросто безвозмездной экспроприации бедноты в пользу богатых
членов общины.
Мы замечаем, что
% переселенцев среди четвертных68 крестьян, которые имели право
отчуждать свою землю, был значительно выше, чем среди бывших государственных
крестьян с общинным землевладением: именно, в Раненбургском уезде (Рязанской
губ.) процент переселенцев среди первых — 17%, среди вторых — 9%. В Данковском
уезде среди первых — 12%, среди вторых — 5%. Отчего происходит эта разница?
Один конкретный пример пояснит это:
"В 1881 г. маленькая община
из 5 домохозяев, бывших крепостных Григорова, переселилась из деревни
Бигильдино, Данковского уезда. Свою землю, 30 дес, она продала богатому
крестьянину за 1500 руб. Дома переселенцам нечем было существовать, и
большинство из них были годовыми рабочими" ("Сборник стат. свед.", ч. II, с. 115, 247).
По данным г. Григорьева ("Переселения крестьян Рязанской губ."), 300
рублей — такова цена среднего крестьянского участка в 6 дес. — достаточно для
того, чтобы крестьянская семья могла завести земледельческое хозяйство в южной
Сибири. Таким образом, совершенно
разорившийся крестьянин имел бы возможность, продав свой участок общинной
земли, сделаться земледельцем в новой стране. Благоговение перед
священными обычаями предков едва ли бы могло устоять перед таким искушением,
не будь противодействующего вмешательства всемилостивейшей бюрократии.
Меня,
конечно, обвинят в пессимизме, как обвиняли недавно за мои взгляды на
переселение крестьян ("Северный Вестник",
1892, № 5, ст. Богдановского). Рассуждают обыкновенно приблизительно таким образом: допустим, что дело представлено в точном
соответствии с жизнью, какова она есть в действительности, но вредные
последствия (переселений) обязаны своим появлением ненормальным условиям
крестьянства, а при нормальных условиях возражения (против переселений) "не
имели бы силы". К несчастью, однако, эти действительно "ненормальные" условия
развиваются самопроизвольно, а создание "нормальных" условий не во власти
благожелателей крестьянства" (назв. соч., стр. 137)69.
Предыдущая страница ... 230
Следующая страница ... 232
|