| И вот, я спрашиваю себя: из-за чего же, в
самом деле, мы разойдемся так на всю жизнь врагами? Я перебираю все события и впечатления съезда, я
сознаю, что часто поступал и действовал в
страшном раздражении, "бешено", я охотно готов признать пред кем
угодно эту свою вину, — если следует назвать виной то, что естественно
вызвано было атмосферой, реакцией, репликой, борьбой etc. Но, смотря без
всякого бешенства теперь на достигнутые
результаты, на осуществленное посредством бешеной борьбы, я решительно не могу видеть в результатах ничего, ровно
ничего вредного для партии и абсолютно ничего обидного или
оскорбительного для меньшинства.
Конечно, обидно не могло не быть уже то, что пришлось остаться в
меньшинстве, но я категорически протестую
против мысли о том, чтобы мы "пятнали" кого-либо, чтобы мы хотели оскорбить
или унизить кого-либо. Ничего подобного. И не след допускать, чтобы
политическое расхождение вело к истолкованию событий посредством обвинения другой стороны в недобросовестности,
прохвостничестве, интриганстве и прочих милых вещах, о которых все чаще и чаще
слышишь в атмосфере надвигающегося раскола. Не след допускать этого,
ибо это, по меньшей мере, до пес plus ultra неразумно.
Мы
политически (и организационно) разошлись с Мартовым, — как расходились с ним
десятки раз. Будучи побежден на вопросе о § 1 устава, я не мог не стремиться со
всей энергией к реваншу на том, что у меня
(и у съезда) оставалось. Я не мог не стремиться, с одной стороны, к
строго-искровскому ЦК, — с другой стороны, к редакционной тройке, устраняющей самую почву наших старых, безвыходных драк,
соединяющей людей, из коих каждый имеет свою политическую линию, из коих
каждый решает и будет решать всегда "не взирая на лица", а по своему
крайнему убеждению.
Я говорил (во время нашего с Вами и с Ю. О. разговора о
тройке перед съездом), что больше всего счи-
— самой крайней степени. Ред.
Α. Η. ПОТРЕСОВУ.
13 СЕНТЯБРЯ 1903 г._______________________ 299
таю
вредным для дела присутствие в шестерке одного вечно отсутствующего члена , я
возмущался и тогда еще, сугубо возмущался непомерно личным отношением Засулич
(хотя Ю. О. и забыл это), я совершенно определенно сказал (когда Вы назвали вероят-нейшую выборную тройку), что и я считаю ее самой вероятной и что я не вижу
ничего худого в том, если бы даже она осталась и одна, не сойдясь ни на
какой кооптации (хотя тогда и
намечали мы одну из возможных кооптаций). Ю. О. забыл и это последнее мое
заявление, которое я очень хорошо помню. Но спорить тут, конечно, бесполезно.
Важно не это, важно то, что при такой тройке ни одна из тех мучительных,
затяжных, безвыходных драк, с которых мы начали работу "Искры" в 1900 году и
которые повторялись не раз, месяцами лишая нас работоспособности, — ни
одна такая драка была бы невозможна. И вот почему я считаю эту тройку единственно
деловой, единственно способной быть должностным учреждением, а не
коллегией, основанной на семейственности и халатности, единственным настоящим
центром, в котором, повторяю, каждый и
всегда вносил бы и отстаивал свою партийную точку зрения, ни на волос больше
и irrespective
от всего личного, от всяких
соображений об обиде, об уходе etc. etc.
Эта тройка, после событий на съезде, несомненно узаконяла политическую
и организационную линию, в
одном отношении направленную против Мартова. Несомненно. Из-за этого рвать? Из-за этого ломать партию?? А
разве по вопросу о демонстрациях не были
Мартов и Плеханов против меня? А разве по вопросу о программе не был я и Мартов против Плеханова? Разве всякая тройка
не обращена всегда одной своей стороной против каждого участника?
Если большинство искряков и в организации "Искры" и на
съезде нашло ошибочным вот
этот специальный оттенок мартовской линии в организационном и политическом
отношении, неужели не безумна, в самом
Имеется в виду П. Б. Аксельрод. Ред. — независимо. Ред.
Предыдущая страница ... 297
Следующая страница ... 300
|