|
ства женщины, от
государственных преимуществ той или иной религии (или "идеи религии",
"религиозности" вообще), от неравноправия национальностей. Обещали — и
не выполнили. Не могли выполнить, ибо помешало "уважение"---------- к "священной
частной
собственности". В нашей пролетарской революции этого проклятого "уважения" к этому трижды проклятому средневековью и к
этой "священной частной собственности"
не было.
Но чтобы закрепить за народами России
завоевания буржуазно-демократической революции, мы должны были продвинуться дальше, и мы продвинулись
дальше. Мы решали вопросы буржуазно-демократической революции походя,
мимоходом, как "побочный продукт" нашей
главной и настоящей, пролетарски-революционной, социалистической работы. Реформы, говорили мы всегда,
есть побочный продукт революционной классовой борьбы.
Буржуазно-демократические преобразования — говорили мы и доказали делами мы —
есть побочный продукт пролетарской, то есть социалистической революции. Кстати
сказать, все Каутские, Гильфердинги, Мартовы, Черновы, Хилквиты, Лонге,
Макдональды, Турати и прочие герои "II /г"
марксизма не сумели понять такого соотношения между
буржуазно-демократической и пролетарски-социалистической революциями. Первая
перерастает во вторую. Вторая, мимоходом, решает вопросы первой. Вторая
закрепляет дело первой. Борьба и только борьба решает, насколько удается второй перерасти первую.
Советский строй есть именно одно из наглядных подтверждений или
проявлений этого перерастания
одной революции в другую. Советский строй есть максимум демократизма для
рабочих и крестьян, и в то же время он означает разрыв с буржуазным демократизмом
и возникновение нового, всемирно-исторического, типа демократии,
именно: пролетарского демократизма или диктатуры пролетариата.
Пусть
псы и свиньи умирающей буржуазии и плетущейся за нею мелкобуржуазной демократии
осыпают нас кучами проклятий, ругательств, насмешек за неудачи
Предыдущая страница ... 146
Следующая страница ... 148
|