|
они именно с точки зрения "буфера" должны были с бешеной энергией
выступить против широкой
дискуссии за перенесение дискуссии в профкомиссию. Посмотрите, что вышло.
30
декабря Бухарин договорился до того, что "мы провозгласили новый священный лозунг рабочей демократии, которая заключается в
том, чтобы все вопросы обсуждать не в
узких коллегиях, не в маленьких собраниях, не в какой-нибудь своей корпорации,
а выносить все вопросы на широкие собрания. И вот, я утверждаю, что,
вынося вопрос о роли профсоюзов на такое
громадное собрание, как сегодняшнее, мы тем самым делаем шаг не назад, а
вперед" (стр. 45). И этот человек обвинял Зиновьева в водолействе и в
преувеличении демократии! Сплошное водолейство и "ляпанье", полное непонимание
того, что формальный демократизм должен быть подчинен революционной целесообразности!
Ничуть не лучше у Троцкого. Он выступает с
обвинением: "Ленин хочет во что бы то ни стало дискуссию по существу вопроса снять, сорвать" (стр.
65). Он заявляет: "Почему я в комиссию не
входил, об этом я в ЦК сказал ясно: до тех пор, пока не будет разрешено
мне, наравне со всеми другими товарищами, эти вопросы в полном объеме поставить
в партийной печати, до тех пор не жду никакой пользы от келейного рассмотрения
этих вопросов, а стало быть, и от работы в комиссии" (стр. 69).
Итог?
Не прошло и месяца с тех пор, как Троцкий 25 декабря начал "широкую дискуссию",
и едва ли найдется 1 из 100 ответственных партработников, который бы не
чувствовал оскомины от этой дискуссии, не сознавал ее бесполезности (если не
хуже). Ибо Троцкий отнял время у партии спором о словах, о плохих тезисах,
обругавши "келейным" рассмотрением как раз
деловое, хозяйственное рассмотрение в комиссии, которая ставила бы своей задачей изучение и проверку
практического опыта для того, чтобы,
учась из этого опыта, идти вперед в настоящей "производственной" работе,
а не назад, от живого дела к мертвой схоластике всяких
"производственных атмосфер".
Предыдущая страница ... 281
Следующая страница ... 283
|