|
самоотверженного, влиятельного, способного вести за собой или увлекать
отсталые слои.
Диктатура
пролетариата есть самая беззаветная и самая беспощадная война нового класса против более могущественного врага,
против буржуазии, сопротивление которой удесятерено ее
свержением (хотя бы в одной стране) и могущество которой состоит не только в силе международного капитала, в
силе и прочности международных связей буржуазии, но и в силе привычки, в
силе мелкого производства. Ибо мелкого производства осталось еще
на свете, к сожалению, очень и очень много, а мелкое производство рождает капитализм и буржуазию
постоянно, ежедневно, ежечасно, стихийно и в массовом масштабе. По всем этим причинам диктатура пролетариата
необходима, и победа над буржуазией
невозможна без долгой, упорной, отчаянной войны не на живот, а на
смерть, — войны, требующей выдержки, дисциплины, твердости, непреклонности и единства воли.
Повторяю,
опыт победоносной диктатуры пролетариата в России показал наглядно тем, кто не умеет думать или кому не приходилось
размышлять о данном вопросе, что безусловная централизация и строжайшая
дисциплина пролетариата являются одним из основных условий для победы над
буржуазией.
На этом часто останавливаются. Но далеко
недостаточно размышляют о том, что это значит, при каких условиях это возможно? Не следует ли возгласы
приветствия по адресу Советской власти и большевиков почаще сопровождать
серьезнейшим анализом причин того, почему
большевики могли выработать необходимую для революционного пролетариата
дисциплину?
Большевизм
существует, как течение политической мысли и как политическая партия, с 1903
года. Только история большевизма за весь период его существования может
удовлетворительно объяснить, почему он мог выработать и удержать при самых трудных
условиях железную дисциплину, необходимую для победы пролетариата.
И
прежде всего является вопрос: чем держится дисциплина революционной партии пролетариата? чем
ДЕТСКАЯ БОЛЕЗНЬ "ЛЕВИЗНЫ" В КОММУНИЗМЕ
она проверяется? чем подкрепляется? Во-первых, сознательностью
пролетарского авангарда и его преданностью революции, его выдержкой, самопожертвованием,
героизмом.
Во-вторых, его уменьем связаться, сблизиться, до известной степени, если
хотите, слиться
с самой широкой массой трудящихся, в первую голову пролетарской, но также и с непролетарской трудящейся массой. В-третьих,
правильностью политического руководства,
осуществляемого этим авангардом, правильностью его политической стратегии
и тактики, при условии, чтобы самые широкие массы собственным опытом убедились в этой правильности. Без этих условий
дисциплина в революционной партии, действительно способной быть партией
передового класса, имеющего свергнуть буржуазию и преобразовать все общество,
неосуществима. Без этих условий попытки создать
дисциплину неминуемо превращаются в пустышку, в фразу, в кривлянье. А эти
условия, с другой стороны, не могут возникнуть сразу. Они вырабатываются лишь
долгим трудом, тяжелым опытом; их выработка облегчается правильной
революционной теорией, которая, в свою
очередь, не является догмой, а окончательно складывается лишь в тесной
связи с практикой действительно массового и действительно революционного движения.
Если большевизм мог выработать и успешно осуществить в 1917—1920
годах, при невиданно тяжелых условиях,
самую строгую централизацию и железную дисциплину, то причина тому
заключается просто-напросто в ряде исторических особенностей России.
С одной стороны, большевизм возник в 1903 году на самой прочной
базе теории марксизма. А правильность этой — и только этой — революционной
теории доказал не только всемирный опыт всего XIX века, но и в особенности опыт блужданий и шатаний, ошибок и разочарований революционной мысли в
России. В течение около полувека, примерно с 40-х и до 90-х годов
прошлого века, передовая мысль в России, под гнетом
невиданно дикого и реакционного царизма, жадно искала правильной революционной
теории, следя с удивительным
Предыдущая страница ... XXXIV
Следующая страница ... XXXVI
|