|
а учредилка, народовластие, они слово "диктатура" не видели, слово
"диктатура" они не понимали.
Но они поняли на деле, что власть Советская оказалась лучшей.
И
вот теперь перед нами вторая задача — моральное воздействие на крестьянство. И наши средства насилия по отношению к крестьянству
делу мало помогут. Тут решается вопрос экономической розни внутри
крестьянства. Рабочие в борьбе, после свержения капиталистов, двухлетней
гражданской войной спаялись, они сплочены. Крестьянство же, чем дальше, тем
больше раскалывается. Крестьяне забыть помещиков и капиталистов не могут, они
помнят их. С другой стороны, теперешнее крестьянство не едино, интересы одной
части расходятся с другой. Крестьянство не сплочено. Ведь не у каждого
крестьянина в отношении продовольствия есть излишки. Тут никакого равенства
нет. Это болтовня. Для того, чтобы расколоть крестьянство и некулацкие элементы
привлечь на свою сторону, потребуется много времени. Это будет длительная
борьба, и в ней мы будем пользоваться всеми нашими силами, всеми нашими
средствами. Но не только силой можно
победить, надо пользоваться и моральными средствами. Вот тут-то и вытекают все вопросы о диктаторской власти и
о единоличии, которые многим, во всяком случае можно сказать с
уверенностью — некоторым, кажутся выплывшими только из наших споров вчерашнего
дня. Но это ошибка. Сравните с 1918 годом. Никаких споров не было.
Как только после немецкого мира перед нами встал вопрос:
на чем же основать власть, мы, коммунисты, ответили: надо разъяснить, что демократизм у
Советской власти диктатуре
не противоречит. Это не понравилось многим вождям старого Интернационала. Меня ругал и Каутский.
Крестьяне наполовину труженики, наполовину
собственники, и для того, чтобы привлечь их на свою сторону, нужна единая воля,
по каждому практическому вопросу нужно, чтобы все действовали, как один.
Единая воля не может быть фразой, символом. Мы требуем, чтобы это было на практике. Единство воли на войне
Предыдущая страница ... 306
Следующая страница ... 308
|