|
тогда, когда она
особенно обостряется. Забывать же о ней значит переходить на сторону капитала, на сторону буржуазии, против
трудящихся.
Кто признает классовую борьбу, тот должен
признать, что в буржуазной республике, хотя бы самой свободной и самой демократической,
"свобода" и "равенство" не могли быть и никогда не были ничем иным, как
выражением равенства и свободы товаровладельцев, равенства и свободы капитала. Маркс
тысячи раз, во всех своих произведениях и
особенно в своем "Капитале" (который вы все на словах признаете),
разъяснял это, издевался над абстрактным пониманием "свободы и равенства", над
пошляками Бен-тамами, не видящими этого, вскрывал материальные корни
этих абстракций.
"Свобода и равенство" в буржуазном строе (т. е. пока
держится частная собственность на землю и на средства производства) и в
буржуазной демократии остаются только формальными, означая на деле наемное рабство рабочих
(формально свободных, формально равноправных) и всевластие капитала, гнет
капитала над трудом. Это — азбука социализма, господа "образованные", — и вы
эту азбуку забыли.
Из этой азбуки следует, что во время пролетарской
революции, когда классовая борьба
обострилась до гражданской войны, только дурачки и предатели могут отделываться фразами о "свободе", "равенстве", "единстве
трудовой демократии". На деле все решает исход борьбы пролетариата с
буржуазией, а промежуточные, средние классы (в том числе вся мелкая буржуазия,
а значит и все "крестьянство") неизбежно колеблются
между тем и другим лагерем.
Речь идет о присоединении этих промежуточных слоев к
одной из главных сил, к пролетариату
или к буржуазии. Ничего иного быть не может: кто не понял этого, читая "Капитал" Маркса, тот ничего не понял у Маркса,
ничего не понял в социализме, тот на деле филистер и мещанин, слепо плетущийся
за буржуазией. А кто понял это, тот
не даст себя обмануть фразами о "свободе" и "равенстве", тот будет думать и
говорить о деле, то есть о конкретных условиях сближения
Предыдущая страница ... 375
Следующая страница ... 377
|