|
ковцы, как
бы они от этого лично ни отрекались, как бы лично ни претила им колчаковщина, как бы лично они от Колчака ни
пострадали и хотя бы перешли на нашу сторону. Это колчаковцы, так как нельзя
себе представить, что они не понимают разницы между вынужденным соглашением в
борьбе с эксплуататорами, которое бывали вынуждены сплошь и рядом во всей истории революции заключать эксплуатируемые
классы, и между тем, что делали и
делают влиятельнейшие из представителей наших якобы демократов, представителей якобы
"социалистической" интеллигенции, которые частью вступали вчера, а
частью вступают сегодня л соглашение с бандитами и разбойниками международного
империализма против части, — они так говорят, — против части трудящихся
классов своей страны. Эти люди — колчаковцы, и с ними никакое иное отношение недопустимо, кроме того, какое у
сознательных революционеров должно
быть с колчаковцами.
III
Я теперь перейду к следующему вопросу. Это вопрос об
отношении к демократии вообще.
Мне уже
приходилось указывать, что самым ходячим оправданием, самой ходячей защитой тех политических позиций, которые занимают
демократы и социалисты против нас, является ссылка на демократию. Самым
решительным представителем этой точки зрения в европейской литературе
выступил, как вы, конечно, знаете, Каутский, идейный вождь II Интернационала и до сих пор член бернского
Интернационала. "Большевики избрали метод, нарушающий демократию, большевики
избрали метод диктатуры, поэтому их дело неправильное", — так он говорит. Этот
довод тысячу и миллион раз фигурировал везде и постоянно во всей печати и в
названных мною газетах. Его постоянно повторяет и вся интеллигенция, а иногда
полусознательно повторяют в аргументации обыватели. "Демократия — это есть
свобода, это есть равенство, это есть решение большинства; что может быть выше
свободы, равенства,
Предыдущая страница ... 344
Следующая страница ... 346
|