|
Товарищи, я перейду к последнему вопросу,
который я хотел бы, хотя вкратце, осветить, ввиду того что я слишком затянул свою речь, — к вопросу об
отношении к деревне.
Если
я до сих пор говорил о работе военной, о диктатуре, об использовании буржуазных
специалистов, то здесь — новая громадная трудность коммунистического строительства.
Как
быть, если власть перешла в руки пролетариата в стране, в которой городского
пролетариата — меньшинство, а большинство крестьян, привыкших хозяйничать поодиночке,
насквозь пропитанных этими привычками раздробленного хозяйничанья?
Большинство из этих крестьян, однако, так разорены, обнищали и
измучены гнетом помещиков и капиталистов,
что идут охотно на помощь к пролетариям. Если городской рабочий сколько-нибудь
толково, тактично, по-человечески, а не так, как когда человек хочет
начальствовать и вызывает законную ненависть, — если сколько-нибудь по-человечески городской рабочий подходит к
крестьянину, он встречает в нем самое товарищеское доверие и полную
поддержку. Это мы знаем. На этом Советская власть держится в деревне. Она могла держаться лишь при помощи самой искренней
поддержки большинства трудящихся.
Эту поддержку мы получили потому, что городские рабочие тысячами путей, о которых мы и не подозреваем, пришли в связь с
деревенской беднотой.
Государственная власть, которая прежде этому
мешала, теперь все делает, чтобы этому помочь. Только благодаря этому
Советская власть держится, только в этом залог победы.
Громадные
трудности, о которых я только что упомянул, заключаются в том, что крестьянин привык работать в одиночку, свободно торговать
хлебом, и ему кажется, что это — законная вещь. Как это я, рассуждает
он, трудившийся, чтобы получить хлеб, который стоил мне столько пота и крови, и
не имею права его свободно продать? Крестьянину
это представляется обидой.
Предыдущая страница ... 60
Следующая страница ... 62
|