|
Таких
революций, которые, завоевав, можно положить в карман и почить на лаврах, в истории
не бывало. Кто думает, что такие революции мыслимы, тот не только не революционер, а самый худший враг рабочего класса.
Не бывало ни одной такой революции, даже второстепенной, даже
буржуазной, когда речь шла только о том, чтобы от одного имущего меньшинства передать власть другому меньшинству. Мы
знаем примеры! Французская революция, на которую ополчились в начале XIX века старые державы, чтобы раздавить ее,
называется великой именно потому, что она сумела поднять на защиту своих завоеваний широкие народные
массы, давшие отпор всему миру; тут и лежит одна из ее больших заслуг.
Революция подвергается самым серьезным испытаниям на
деле, в борьбе, в огне. Если
ты угнетен, эксплуатируем и думаешь о том, чтобы скинуть власть эксплуататоров,
если ты решил довести дело свержения до конца, то должен знать, что тебе
придется выдержать натиск эксплуататоров
всего мира; и если ты готов этому натиску дать отпор и пойти на новые жертвы, чтобы устоять в
борьбе, тогда ты революционер; в противном случае тебя раздавят.
Вот как
поставлен вопрос историей всех революций.
Настоящим испытанием нашей революции является то, что мы в
отсталой стране, раньше, чем другие, сумели
взять власть, завоевать советскую форму правления, власть трудящихся и
эксплуатируемых. Сумеем ли мы ее и удержать, хотя бы до тех пор, пока расшевелятся
массы других стран? И если мы не сумеем пойти на новые жертвы и удержаться, то
скажут: революция оказалась исторически неправомерной. Демократы цивилизованных стран, вооруженные до зубов, боятся,
однако, появления в какой-нибудь
стомиллионной свободной республике, вроде Америки, каких-нибудь ста большевиков;
это — такая зараза! И борьба с сотней выходцев из голодной, разоренной России, которые станут говорить о большевизме,
оказывается демократам не под силу! Симпатии
масс на нашей стороне! У буржуев одно спасение: пока меч не выпал у них из рук,
Предыдущая страница ... 51
Следующая страница ... 53
|