|
страняться дальше, чем на окрестности больших городов (а она у нас
распространяется на всю
страну). Социалист и марксист Каутский наставительно замечает, с бесподобным, несравненным, восхитительным хладнокровием
(или тупоумием) филистера: "... Они (экспроприации зажиточных крестьян)
вносят новый элемент беспокойства и гражданской
войны в процесс производства..." (гражданская война, вносимая в "процесс
производства", это уже нечто сверхъестественное!) "... который для своего оздоровления
настоятельно нуждается в спокойствии и безопасности" (49).
Да, да, насчет спокойствия и безопасности для эксплуататоров и
спекулянтов хлебом, которые прячут его излишки, срывают закон о хлебной монополии,
доводят до голода население
городов, — насчет этого марксисту и социалисту Каутскому, конечно, следует
вздохнуть и пролить слезу. Мы все социалисты и марксисты и интернационалисты —
кричат хором господа Каутские, Гейнрихи Веберы (Вена), Лонге (Париж),
Макдональды (Лондон) и т. п. — мы все за революцию рабочего класса, только...
только так, чтобы не нарушать спокойствия и
безопасности спекулянтов хлебом! И это грязное
прислужничество капиталистам мы прикрываем "марксистской" ссылкой на "процесс
производства"... Если это марксизм, то что же называется лакейством перед буржуазией?
Посмотрите, что получилось у нашего
теоретика. Он обвиняет большевиков в том, что они выдают диктатуру крестьянства за
диктатуру пролетариата. И в то же время он обвиняет нас в том, что мы вносим
гражданскую войну в деревню (мы это считаем своей заслугой), что мы посылаем в
деревни отряды вооруженных рабочих, которые открыто провозглашают, что осуществляют "диктатуру
пролетариата и беднейшего крестьянства",
помогают этому последнему, экспроприируют у спекулянтов, богатых крестьян,
излишки хлеба, укрываемые ими в нарушение закона о хлебной монополии.
С
одной стороны, наш марксист-теоретик стоит за чистую демократию, за подчинение
революционного класса, вождя трудящихся и эксплуатируемых, боль-
Предыдущая страница ... 309
Следующая страница ... 311
|