|
общественным
и приняло формы крупного, общегосударственного производства, при котором продукты труда переходили бы в равномерное
и справедливое пользование всего трудового народа при всеобщей и
равномерной трудовой повинности, — сразу этого добиться, в короткий срок,
конечно, невозможно.
В то время, как фабрично-заводские рабочие в городах уже
успели окончательно скинуть
капиталистов и сбросить с себя ярмо эксплуатации, в деревне только начиналась настоящая борьба с эксплуатацией.
После Октябрьской революции мы добили
помещика, мы отняли у него землю, но этим борьба в деревне еще не закончилась. Завоевание земли, как и
всякое завоевание трудящихся, прочно только
тогда, когда оно опирается на самодеятельность самих трудящихся, на их собственную организацию, на их
выдержку и революционную стойкость.
Была ли эта организация у
трудящихся крестьян?
К сожалению, нет, и в этом
корень, причина всей трудности борьбы.
Крестьяне,
не пользующиеся чужим трудом, не наживающиеся за счет других, разумеется,
всегда будут поддерживать то, чтобы земля досталась всем поровну, чтобы все трудились, чтобы из владения землей не делать
эксплуатации и для этого не прибирать к
своим рукам как можно больше участков. Другое дело кулаки и мироеды, которые на
войне разжились, которые пользовались
голодом, чтобы продавать за баснословную цену хлеб, прятали его, выжидая
нового повышения цен, и всячески стараются теперь разбогатеть на народном
несчастье, на голоде бедняков деревни и городских рабочих.
Они,
кулаки и мироеды, — не менее страшные враги, чем капиталисты и помещики. И если кулак останется нетронутым, если мироедов
мы не победим, то неминуемо будет
опять царь и капиталист.
Опыт всех революций, которые до сих пор были в Европе,
наглядно подтверждает, что революция неизбежно терпит поражение, если
крестьянство не побеждает кулацкого засилья.
Предыдущая страница ... 174
Следующая страница ... 177
|