|
думанную, взвешенную, учитывающую и труднейшие переходы революционную
работу не способны.
К счастью, история развития революционных партий и
борьбы большевизма с ними оставила
нам в наследство резко очерченные типы, из коих левые эсеры и анархисты
иллюстрируют собой тип плохоньких революционеров достаточно наглядно. Они кричат
теперь — до истерики, захлебываясь, криком кричат — против "соглашательства"
"правых большевиков". Но подумать они не умеют, чем плохо было и за
что по справедливости осуждено историей и ходом революции
"соглашательство".
Соглашательство времен Керенского отдавало власть
империалистской буржуазии, а вопрос
о власти есть коренной вопрос всякой революции. Соглашательство части
большевиков в октябре — ноябре 1917 года либо боялось взятия власти
пролетариатом, либо хотело делить власть
поровну не только с "ненадежными попутчиками" вроде левых эсеров, но и с врагами, Черновцами,
меньшевиками, которые неизбежно мешали бы нам в основном: в разгоне
Учредилки, в беспощадном сокрушении Богаевских, в полном проведении советских учреждений, в каждой конфискации.
Теперь власть взята, удержана, укреплена в руках одной партии, партии
пролетариата, даже без "ненадежных попутчиков". Говорить теперь о соглашательстве,
когда нет и быть не может
даже речи о разделе власти, об отказе от диктатуры пролетариев против
буржуазии, значит просто повторять, как сорока, заученные, но непонятые слова. Называть "соглашательством" то, что, придя в
положение, когда мы можем и должны управлять страной, мы стараемся
привлечь к себе, не жалея денег, культурнейшие из капитализмом обученных
элементов, их взять на службу против мелкособственнического распада, это
значит вовсе не уметь думать об экономических задачах строительства социализма.
И
потому — как ни хорошо аттестует тов. Бухарина то обстоятельство, что он сразу
"устыдился" в ЦИК той "услуги", которую оказали ему Карелины и Ге, —
Предыдущая страница ... 306
Следующая страница ... 308
|